Бедовый месяц

Вкрадчивая ласка заставила разум тихо отплыть в закат. В свое оправдание спешу сказать, что тот, кто действительно желает мира, будет согласен на хрупкое перемирие. Пусть заключается оно, если верить книгам, самым неподходящим способом. И даже не на супружеской кровати.

Филипп спокойно спал, а я лежала в постели, пыталась заснуть, но в голове бродило столько мыслей, словно на следующий день планировалась важная акция в Клубе защиты диких тварей, и от нервов удавалось только ненадолго задремать.

К рассвету я поняла, что просто обязана рассказать Кире о подлости жениха! Не дай святые заступники, узнает правду на собственной свадьбе, спрятавшись от гостей в дамской комнате. Еле дождалась утра!

«Сиал» еще лениво просыпался и обсуждал, каким джемом намазать воздушную булочку на завтрак, а я уже стояла возле стойки портье и, искренне надеясь, что не перепутала адрес, строчила записку.

Название маленького гостевого дома «почти возле склона» Кира упомянула вскользь, когда хвалилась, что в комфортном номере у жениха превосходные настенные ткани. Сама-то бывшая соседка жила с будущей свекровью в номере попроще, а Арнольду «надо было хорошенько отдохнуть от службы». Он и отдыхал с размахом. Ни в чем себе, что называется, не отказывая.

Вспомнив о вечере в чайной, я так сильно припечатала магическую скрепку, что от листика пошел подозрительный дымок. При виде выжженного отпечатка взгляд портье, забравшего конверт для пересылки, сделался очень выразительным.

Взгляд Филиппа был не менее выразительным, когда вместе с завтраком и двумя экземплярами «Вестника» (каждому по одному, чтобы не дрались за самую интересную полосу) в номер принесли ответное послание от Киры. С важным видом коридорный вручил мне ничем не запечатанный, а просто сложенный надвое листик. Знакомым аккуратным почерком бывшая соседка написала, что сможет увидеться в полдень.

– Клементина? – сдержанно спросил Филипп, раскрывая газету.

– От тетушки вестей не было.

Когда я вернулась в номер, муж уже не спал, и утро мы провели в неуютном молчании, лишь изредка обмениваясь короткими, ничего не значащими фразами. Вроде накануне помирились, но никак не удавалось избавиться от ощущения, что оборванный на полуслове разговор витает над нами, как серая завеса, скрывающая солнце. И неловкость росла.

– Средство от похмелья? – ни с того ни с сего произнес Филипп.

– Чего? – забыв про изящные манеры, переспросила «леди Торн», как девчонка Тереза Вудсток, не всегда обремененная таковыми.

– У тебя дурное настроение, – кивнул Филипп.

– У женщин часто портится настроение, когда их вынуждают взрослеть в темпе драконьего полета, – не удержалась я от шпильки. – Думала, что, как мужчина опытный, вы, дорогой муж, в этом неплохо разбираетесь.

Я попыталась раскрыть газету. Проклятущие листы не желали красиво распахиваться и сминались. Шелест стоял, как в мышином логове. Аж нервный тик начался! Хотелось скомкать ее к драконовой бабушке, но Филипп посчитал бы жест совсем ребяческим.

– Так вышло, что моя жена плохо вписывается в каноны, – невозмутимо произнес он.

– Сейчас вдруг стало обидно.

– Это был комплимент, Тереза.

– Неужели? – С фальшивым восхищением я посмотрела на него над краем смятого газетного листа. – Дорогой муж, еще потренируетесь – и совсем обучитесь делать комплименты.

Усмехнувшись, он прихлебнул кофе и, казалось бы, вернулся к изучению газетной статьи.

– Какие-то планы на сегодня, дорогая жена? – спросил он.

– Хочу съездить в деревню, – спокойно ответила я на шуточный вопрос, который в медовом месяце не подразумевал никаких других планов, кроме совместных. – Можешь пока покататься на склонах.

Филипп внимательно посмотрел на меня.

– Надолго?

– Как получится.

– Поехать с тобой?

Почти уверена, он догадался, куда навострила лыжи жена, и уже не одобрял.

– Ох, не надо составлять мне компанию. Располагай этим временем.

Кира опоздала. Со сползшим с головы цветастым платком, румяная от холода, она влетела в чайную и растерянно огляделась. Я помахала ей рукой, привлекая внимание. Живот свело судорогой от волнения. Никогда не выступала в роли гонца с дурной вестью, и при появлении бывшей соседки по общежитию решимости рассказать о «подвигах» ее жениха сильно поубавилось.

– Выпьешь чаю? – нервно спросила я, когда она приблизилась.

– У меня всего пять минут, – резковато заявила Кира, скидывая дубленую куртку на соседний стул. – Арнольда сегодня срочно вызвали на службу. Он уехал за билетами на вечерний драконий дилижанс. Я соврала, что забыла купить мятных леденцов. Мама сама собирает вещи и очень недовольна.

Невольно вспомнилось, как вчерашним вечером под рыдания Лидии мы с горем пополам загрузили Рендела в карету, и Филипп отвел трусливого любовника, едва не угнавшего наш экипаж, в дом. Муж вскоре вернулся, а Арнольд остался в горном коттедже. Понятия не имею, о чем они говорили, но сегодня «ходок налево» срочно делал ноги с горнолыжного курорта.

– Что ты хотела, Тереза? – подогнала меня Кира.

Я нервно прихлебнула чай и, не давая себе передумать, произнесла: