Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг.

Власть управленцев при Веймарской республике во многих случаях использовалась в совершенно эгоистичных целях, принося в жертву даже благосостояние своей корпорации и приводя к огромному уничтожению капитала. Можно дать только один намек на злоупотребления авторитарной властью управленцев. Известный пивоваренный завод Schultheiss в Берлине был в финансовом отношении разрушен его председателем

(Vorstand), который с помощью банков приобретал акции своей собственной корпорации, чтобы облегчить слияние с владеющим огромным капиталом концерном, объединением фабрик, заводов, цементных предприятий и машиностроительных заводов. Пивоваренный завод должен был перенести потерю 70 000 000 марок, хотя акционеры и даже члены наблюдательного совета ничего не знали о сделке. Известная страховая корпорация Франкфурта-на-Майне была доведена до банкротства ее директорами, которые считали корпорацию простой корзиной, из которой можно брать денег столько, сколько захочется. Известный шерстяной концерн (Nordwolle) был также разрушен преступной деятельностью своих президентов, обошедшихся ему в более чем 200 000 000 марок. Директорат северогерманского Ллойда скупал акции в своей собственной корпорации вместе с членами его наблюдательного совета, что в дальнейшем привело к большим потерям, когда акции упали на фондовой бирже. Известный промышленник Отто Вольф продал акции своей собственной корпорации другой корпорации, за которой он осуществлял ценовой контроль, продал по завышенной стоимости, заработав сумму в 10 000 000 марок. Управляющие одного из крупнейших магазинов «Karstadt» погрязли в спекуляциях. И это только несколько примеров злоупотреблений независимостью управления от контроля в эгоистических целях.

Этот феномен также имеет глубокое политическое значение. Именно в этот период национал-социалистическая партия начала мощную пропаганду против коррупции в Социал-демократической партии, потому что некоторые из ее лидеров были, или утверждалось, что были, связаны с такими спекулянтами, как Барматц, Кутискер и т. д. Но в то время как преступная деятельность мелкой рыбешки получала огромное внимание в немецкой прессе и приводила к серьезным политическим потрясениям, действительно крупные дела о злоупотреблениях корпоративной структурой для содействия эгоистическим целям управленцев фактически не имели таких политических последствий. Кампания по борьбе с коррупцией национал-социалистической партии была направлена исключительно против еврейской и Социал-демократической коррупции.

Правление совета, под которым мы понимаем совет руководящих чиновников и наблюдательный совет, было освящено теорией «предприятия как такового»,[631] то есть проникновением индивидуалистической теории права в доктрину институционализма. Эта теория утверждает, что корпорация, если она является сильной в экономическом и социальном отношении, отличается от ее акционеров и руководящего совета, и что она представляет собой учреждение, судьба которого не должна отождествляться с судьбой людей, которые ею владеют и управляют. Ратенау, указывал, что такому, например, банку, как

Deutsche Bank, из-за его размера и национального значения, нельзя позволить добровольную ликвидацию, так как общественный интерес требует его дальнейшей деятельности.

С точки зрения этого институционализма, право отдельного акционера было просто помехой, и впоследствии теория стала теорией отождествления предприятия с его правлением, которое было таким образом освобождено от любого контроля со стороны акционеров.[632]

Немецкие суды медленно принимали эту доктрину, и демократическое министерство юстиции, в своем проекте закона о новой кампании, присоединилось к представлению, что «интересы предприятия как такового столь же достойны защиты как и личные интересы акционеров». Стоит упомянуть о критике одним из выдающихся юристов Германии этого проекта и лежащей в его основе институционалистской философии.

«Удивительно видеть, как в век демократии и суверенитета народа олигархическая трактовка сущности компании нацелена на вырождение акционеров в простых rnisera contribuensplebs. Даже затасканная фраза о едином организме компании используется для прославления фашистской тирании правления, не говоря уже о меньшинствах, о выгоде которых — в Женеве и где-либо еще — сегодня произносятся такие благонамеренные речи. Этим бюрократическим тенденциям не может быть оказано достаточно сильное сопротивление. Они берут начало в полностью неверном принципе. Как государство, так и компания служит не своим собственным целям, но целям ее участников, а господа из правления, это не владельцы, но слуги. L’etat, се sont nous».[633]