Беглая княжна Мышецкая

– В двух верстах, или чуток побольше, впереди есть постоялый двор с ямской станцией. Там и переночуем преспокойно. Я по этому тракту еду не первый раз, и хозяин постоялого двора мне хорошо знаком – приветлив и плату берет умеренную.

Михаил думал недолго и вынужден был согласиться с драгунским ротмистром.

– Придется заночевать там, – и добавил, поясняя свои сомнения: – По нынешней смуте и среди держателей постоялых дворов полно разбойников, связанных словом с лесной братией. Не раз слышать доводилось, что они оповещали своих сотоварищей, что пожаловали богатые проезжие, те сватаживались и кучей делали набег либо на сам двор, либо дождавшись, когда путешественники выедут из него и углубятся в лес. Не хотелось бы и мне попасть на глаза подобной братии и биться с ватагой в несколько десятков разбойников! Великое чудо будет, если мы беспомешно доберемся до дома! – До какого дома имел в виду Михаил, он не стал вдаваться в подробности.

– За хозяина этого постоялого двора, сотник, я готов поручиться головой. Мне Демьян Курицын знаком не первый год. Да и забор у него почти в две сажени вокруг, враз не перелезешь! Ну, так что, в лес под кусты или в избу под крышу и к теплой печке? – Этот вопрос князь Трофим задал уже княжне Лукерье с улыбкой на губах, тем самым как бы показывая презрение и потешаясь над пустыми опасениями стрелецкого сотника, которому страхи кажутся за каждым лесным пнем.

– Так и быть, поспешим под теплую крышу, – ответила княжна Лукерья, и первая тронула коня пятками, постепенно ускоряя его шаг, а потом вся четверка всадников, подгоняемая редкими каплями начинающегося дождя, поскакала по тракту, стараясь достичь постоялого двора раньше, чем на их головы обрушатся холодные потоки.

Лес неожиданно оборвался, тракт вышел на просторную поляну, где справа, в сотне шагов, видны были тесовые крыши нескольких изб, обнесенных действительно очень высоким забором. От тракта к постоялому двору вела дорога, упиравшаяся в тесовые ворота с навесом над ними, а под навесом висел фонарь, который в ночь хозяин приказывал дворнику зажигать для ориентира запоздалому путнику. Слева от тракта алыми сполохами заходящего солнца отсвечивало довольно большое озеро, поросшее по берегам камышом, и порывистый ветер гнал по озеру пока что легкую, полусонную волну, раскачивая тяжелые коричневые стволы отцветшего камыша.

– О-о, князь Трофим! Какая радость мне, старому лесному лешаку, видеть тебя сызнова! Какими ветрами? – Так восторженно встретил гостей дородный пожилой, с облысевшей головой, зато со знатной серо-белой бородой хозяин постоялого двора, когда привратник на их стук колотушкой впустил на внутреннее подворье и провел в просторную избу с горницей и кухней. В горнице для кормления проезжих стояли два дубовых, чисто выскобленных стола, лавки у стен, а в правом углу – иконостас и зажженная лампадка.

– Ратными ветрами, Демьян, ратными ветрами! Другие ветра ныне нам в спину и не дуют! Принимай гостей, люби и жалуй моих попутчиков. Это княжна Лукерья со своей девицей, а это служивый человек, сотник Михаил, прозвища его не знаю, не сказывал он… – Князь Трофим с усмешкой посмотрел на Михаила Хомутова, как бы предлагая ему самому назвать свое прозвище.

– Сотник Михаил Аристов, – назвался Михаил, вспомнив одного из стрелецких командиров, бывших с ним в Самаре. – «Ежели ротмистру ведомы имена стрелецких сотников, вставших на сторону атамана Разина, то имени сотника Аристова там нет», – догадался схитрить Михаил Хомутов.

– Ты, Демьян, подыщи подходящее место для дам, да такое, чтобы без твоих воинственных клопов, – пошутил князь Трофим. – Ну а мы с сотником… Аристовым уляжемся где ни попало, мы люди не гордые, привыкшие к ратным станам и в поле, и в лесу.

– Ах, князь, князь! – Старый Демьян умиленно сложил руки на просторной груди, украшенной красиво расшитой холщовой рубашкой. – И для тебя, и для сотника сыщутся отдельные комнаты, чтобы не храпели вы друг дружке в ухо! Народу ныне на постоялом дворе почти никого, не считая трех прогонных ямщиков. Так они в своей избенке ночуют, туда им и харч повариха носит. А вас я накормлю здесь, и скатерку расшитую велю застелить!

Княжна Лукерья насторожилась, было, когда князь Трофим вроде бы запнулся, называя прозвище Михаила – «Аристовым», но сочла это от того, что оно ему было еще непривычным, потому с некоторой долей умиления смотрела на хозяина постоялого двора, радуясь, что сильный дождь, разыгравшийся за окнами, их не намочит и не остудит.

– Что пожелаете на ужин, княжна? – с поклоном в пояс спросил Демьян. – Ежели устали с дороги и хотите поскорее лечь отдыхать, у меня есть готовая жареная утка, есть отварная рыба – щука из нашего озера, есть соленые грибочки, оладьи со сметаной, – старательно перечислял хозяин, расточая перед женщинами добродушные улыбки и поклоны.

– Неси все, Демьян, и накрывай на стол: с дальней дороги мы и волка копченого съедим за милую душу! А поначалу налей нам в ушат теплой воды умыться и вымыть руки.

Когда князь Трофим умывался в углу горницы, Михаил тихонько шепнул жене: