Беглая княжна Мышецкая

Федор Перемыслов держал подле себя одного сына, Ивашку, а второй, Васька, невесть где, потому и хмурился старый стрелец, поглядывая вперед. Да со струга на струг не перескочишь, чтобы отыскать сына. Зато оба брата Пастуховы, сыновья в Самаре убитого майором Циттелем стрелецкого сотника Михаила Пастухова, рядом, гребут веслами вместе с иными самарянами, помогая парусу. Истинное положение прояснилось, когда через двое суток беспрестанного хода приблизились к устью реки Ахтушки, свернули в протоку, которая на расстоянии двух верст проходила от реки Усы около Усолья. Атаманов струг, убрав парус, повернул к берегу. Иные струги ткнулись рядом, по правому берегу протоки. С головного струга приметили конный дозор из пяти всадников, дали знак приблизиться.

И какова была радость самарян, когда в начальнике дозора они признали сотника Ивашку Балаку! Уверовав, что в Усолье пришли струги атамана Разина, а не воеводы Борятинского, Балака тут же подъехал к атаманову стругу и по сходням взбежал на палубу. Степан Тимофеевич лежал на переносном топчане, обложенный подушками, и по тугим желвакам на скулах видно было, что терзают его сердце не только муки от сознания поражения под Синбирском, но и боли телесные – на белой повязке с виска и до щеки просачивалась кровь, правда, уже не таким широким пятном, как днем раньше, и это вселило веру, что снадобья матушки Говорухи скоро вовсе поправят атаманово здоровье.

– Ты, сотник, дюже не кричи, – предупредил Ивана Балаку походный атаман Лазарка Тимофеев. – Говори ровным голосом. У батьки голова и без того звенит внутри, видишь, рублен он саблей. Сказывай, как у вас тут, в Усолье? Крепко стоите? И нет ли поблизости воеводских рейтар альбо солдат, в угон за атаманом посланных? Что слышно о конфузе под Синбирском?

– Стоим на реке Усе мы крепко, батюшка атаман, – адресуясь к Разину, ответил вполголоса Иван Балака. Он понимал, в каком душевном смятении пребывал атаман, потому без лишних слов сказал о том, что больше всего могло порадовать Степана Тимофеевича. – А вчера вечером к нам в Усолье пригнал походный атаман Роман Тимофеев! Да с ним не менее четырех сот казаков, кто в седле, а кто и пешком! А важно, что все оружие при себе имели доброе, не с пустыми руками ушли от Синбирска!

У атамана Разина глаза вспыхнули радостным огоньком. Стараясь не сильно напрягаться, он сказал, обращаясь ко всем, кто был на палубе:

– Слыхали, атаманы и есаулы? Слава тебе, Господи! Жив мой головной атаман Ромашка! Где он? Видеть его желаю! – И к Лазарке Тимофееву с наказом: – Поставь дальние дозоры за Волгой глядеть. И вели казакам котлы на берег нести. Ежели запасов мало по стругам, должно, у сотника в Усолье сыщется какое ни то съедобное пропитание? Ась? Не пожадничаешь, сотник?

– Сыщется, батька атаман! Как не сыскаться пропитанию? У нас тут каждый день улов не улов, а обрыбиться можно! А тебе, батюшка атаман, сей же час приведем добрую корову, парным молоком да свежим медом отпоим! За два-три дня исправишься и в седле сидеть будешь крепче прежнего! А за дозоры не заботься! По всем приречным горам верст на пятьдесят вверх стоят по пяти человек конных. Ежели узрят воеводскую погоню – загодя известят. Только б здоровьишко тебе подправить скорее да поставить ногами на землю! Ты уж не перечь сильно лекарям, добро?

– Ты, сотник, будто моя нареченная матушка, одинаково поешь о здоровье, – улыбнулся атаман Разин и ласково погладил руку Матрене Говорухе, которая сидела у атаманова изголовья в черном наряде и с озабоченными светло-синими глазами. И все на струге увидели: добрая весть о спасении Романа Тимофеева с частью войска порадовала атамана. Вона даже легкий румянец на щеках появился!

Будет! Скоро будет в седле батько! И будут у них еще громкие-громкие победы над притеснителями-боярами!

– Скачи, сотник, в Усолье, покличь ко мне Ромашку да кто там еще из начальных людей при нем. А будет вина где сыщется, то и вовсе было бы хорошо. Без вина что за радость от встречи?

– Расстараемся, батюшка атаман! – с улыбкой откланявшись, Иван Балака издали поздоровался с Михаилом Хомутовым – дескать, потом потолкуем! – и без мешкотни сбежал на берег, взял с собой двоих, остальным велел быть при атамане для посылок, вскочил в седло и умчался по лесной дороге в недалекое отсюда Усолье.

Со стругов повеселевшие казаки – а новость тут же стала всем известной – потащили на берег котлы, застучали топоры, срубая сухостой, задымились десятки костров. Варили, поделив на всех, что сыскалось в закромах, и благо, что за месяц осады Синбирска не подъели до крайности запасы круп и сала. Тут и там случался смех, слышались уверенные голоса:

– Даст Бог, братцы, в недельку поправится батько, кликнет с Дона свежие силы!

– И Астрахань! Неужто Василий Родионов не поспешит к нам со своими стрельцами и казаками? И пушек в Астрахани не счесть!

– Наш атаман Васька Ус не станет долго дуть в усы, назавтра будет около Степана Тимофеевича! – подал голос кто-то из астраханских понизовых стрельцов.