Беглая княжна Мышецкая

– Ишь, спохватились, сони беспробудные, – досадливо буркнул возница Алешка, загораживая лицо ладонью от сильного жара. – Вот будет вам добрая взбучка от князя Борятинского, что не смогли уследить за разинским вором! Ловят теперь! Не прыгал кот с высокого ларя на мышь, покудова она была на середине чулана, а прыгнул, когда серая воровка уже у норки была! Да нешто его поймаешь в таких дебрях? Вот если бы снег лежал, тогда и зайца, а не только бежавшего стрельца по следу можно гнать!

«Вот и счастье Данилушке, что снег еще не выпал, – в ответ на ворчание возницы думала про себя Дуняша, стараясь не смотреть на лоснящиеся розовые щеки воеводского доверенного человека. – Ишь, как злобится, будто у него со двора последнюю коровенку свели!» – Она искоса посмотрела на княжну, поймала ее взгляд и озорно подмигнула, словно потешаясь над раздосадованным возницей.

Едва успели позавтракать, как от полковника Бухвостова пришло распоряжение – сниматься и без мешкотни следовать за полком. Женщины влезли в возок, Алешка бережливо хлопнул вожжами по бокам гнедого, поправил шапку на рыжекудрой голове, надвинув ее на лоб, как будто встречь ему дул свирепый ветер, и вместе с обозом они двинулись дальше по тракту вдоль Уреньской засечной черты, еще в недавнее время густо заселенной и охраняемой крепкими заставами в сторожевых башнях, а теперь из-за смуты опустевшей, и только в городках остались посадские, но без защиты. Все служивые казаки и стрельцы ушли либо к Синбирску в войско атамана Степана Разина, либо в другие отряды его многочисленных походных атаманов.

Несколько раз за день Дуняша принималась всхлипывать тайком от княжны Лукерьи, и той пришлось успокоить свою подружку. Тихонько, чтобы не слышал возница Алешка, прошептала:

– Ушел ведь твой Данилушка счастливо, что же печалишься? Рана за эти дни поджила, вечером я ее хорошенько повязала. До своих сотоварищей доберется, – и гладила девицу по гладко причесанным волосам, переходившим в дивную тугую косу.

– В лесу зверья дикого страсть сколько развелось! А еще волки стаями стали ходить или медведище навалится! – Почти рыдая, Дуняша смахнула слезы со щек и устремила взор в гущу осеннего леса, который обильно уже порастерял разноцветной листвы, особенно березки и осины, зато клены и могучие дубы на возвышениях еще стояли в великолепных желто-коричневых своих кафтанах.

– Нешто Данилушка с пустыми руками сошел от стрельцов? – еле слышно, всякий раз таясь от возницы, который высился на козлах впереди возка, проговорила княжна и на удивленный взгляд девицы с улыбкой пояснила: – Как уходил он, то прихватил стрелецкий бердыш себе в оборону. А с таким оружием никакой медведь ему не супротивник, одним ударом голову развалит!

– Откуда это тебе ведомо, Луша? – Дуняша так удивилась и обрадовалась этому известию, что заговорила довольно громко, отчего Алешка на козлах обернулся, подумав, что это к нему обращены слова девицы, хотя и не понял их смысла. Увидел, что его подопечные мирно шепчутся, насупил брови, убрал со лба повыше баранью шапку и вновь стал следить за дорогой – не приведи Господь наскочить на пень, колоду или в рытвину резко въехать колесом – сломается возок, и придется пеши тащиться до князя Борятинского в надежде, что у него сыщется свободный возок для княжны Мышецкой.

– Один из стрельцов нашим караульным поутру сказывал, – солгала княжна Лукерья, а про себя подумала: «Не надо ей этого знать до поры, покудова с Данилой не свидятся. Случись быть какой порухе, учинит ей князь Борятинский спрос, так, не ведая, и не откроет этого секрета».

Возница Алешка натянул вожжи, останавливая коня, – полковой обоз почему-то опять остановился. Вытянув длинную голую шею из ворота кафтана, он пытался разглядеть, что делается впереди, но из-за поворота дороги нельзя было увидеть, что происходит в голове походной колонны.

– Что там? Сызнова воровской шайки завал на дороге? – спросил Алешка, когда малое время спустя мимо обоза проехал конный стрелец.

– Встречный нарочный от князя и воеводы Борятинского к полковнику Бухвостову примчал! Сказывает, что недалече уже городок Урень на реке такого же названия, а в том городке в засечной черте на валу и в башнях тьма воровских казаков да стрельцов засело!

– Вот это да-а! – невесть чему радуясь, откликнулся Алешка и обернулся щекастым безусым лицом к княжне Лукерье. – Плохо же кончилось наше спокойное путешествие, в воровское скопище уперлись! Не сегодня, так завтра на той реке быть славному побоищу! Может, увидим и мы! Люблю баталии со стороны смотреть! Всякий раз, когда разинское скопище подступало к синбирскому кремлю, я пообок с воеводой Иваном Богдановичем стоял, служа у него для посылок. Хотелось бы и здесь все увидеть самолично. А тебе, Дуня, хотелось бы на такую баталию поглазеть?

– Типун тебе под язык, Алешка! – тут же одернула молодого парня Дуняша. – Это тебе не кулачные бои на льду Свияги! Тут не только зубы, но и головушку многие ратные люди потеряют! Умничаешь ты, покудова по молодости сам не попадал еще в кровавую свалку, вот и мелешь всякую чепуху.