Белая

- Так я и думал, так я и думал, - пробурчал старик. - На все воля божья и я буду горячо молиться о вас. И еще, очень не советую шутить с этим индеем, - и он пристально посмотрел на нее, будто хотел донести больше, чем сказал. - Не верьте краснокожему. Держитесь от него как можно дальше.

Вдруг он схватил ее за руку, до боли сжав ее.

- Пообещайте мне это.

- Хорошо, - неуверенно проговорила Белая напуганная его видом и тем как он об этом просил. - Вы делаете мне больно, - прошептала она.

- Если что, бегите от него... сразу же бегите. Тогда, если он вернется без вас и без вашего скальпа, я буду искать вас у пауни и, клянусь богом, отыщу, только найдите способ сбежать от него.

- Да зачем же? - Она смотрела на него расширенными от страха глазами, губы ее дрожали. Она была напугана, и все же сказала, убивая в Робе последнюю надежду отговорить ее: - Я обязательно вернусь, и меня отпустят.

Роб со вздохом отпустил ее руку, он вынужден был отступиться и больше не пугать ее, чтобы не поколебать ее решимость. Но он, черт возьми, был сам напуган.

Вожди выкурили ритуальную трубку и, пожав Бурому Медведю руку, покинули его типи. Желтый Койот и Хмурый Дождь вывели, поддерживая под руки, старого шамана Викэса. Хения вышел ни на кого не глядя и, тогда, Бурый Медведь жестом пригласил своих бледнолицых гостей присоединиться к нему у очага. Когда они подсели ближе к огню, спросил:

- Брат Ступающий Мокасин, твои уши слышали все слова, что были здесь произнесены? - протянул он ему трубку.

Макрой принял ее и после того, как несколько раз глубоко затянулся, ответил:

- Мои глаза все видели, а уши все слышали, брат. И мой язык повторяет то, что говорит сердце: я не видел вождя благороднее и мудрее Бурого Медведя. И когда меня спросят, я скажу, что Бурый Медведь сделал все, чтобы отвести гибель от бледнолицей девушки. Я твой должник, брат.

- Эта женщина, пахнущая осенними цветами, принадлежит тебе? - Спросил Бурый Медведь.

- Уже прошло много долгих зим с тех пор, как женщины могли волновать мое сердце и плоть. И теперь уже никто из этого лукавого Евиного племени не сможет сделать из Роба Макроя своего раба. Но я уважаю волю и желания своей сестры Белой. Она не требует жертв от мужчины, - сказал старик, выпустив дым изо рта.

Бурый Медведь бросил на него быстрый взгляд, принимая от него трубку.

- Да, но она требует, чтобы сердца наших мужчин молчали, потому что взор ее все время обращен туда, где встает Солнце, а это для них тяжелая жертва.

Роб покосился на сидящую рядом девушку. Она ничего не понимала из их разговора. Траппер не потрудился переводить ей его, а она не смела тормошить его, напоминая о себе, зная, что он потом скажет ей все. Тем не менее, она напряженно прислушивалась к разговору мужчин, стиснув пальцами колени.

- Мой брат, передал наше решение Белой? - спросил Бурый Медведь.

- Она знает о вашем мудром решение, - с досадой ответил Роб. - В то время, как мое сердце тревожится не станет ли она обузой отважному воину в его пути к прозрению, ее собственное сердце полно решимости, отправиться за своей свободой.

- Пусть сердце моего бледнолицего брата не тревожится, - проговорил Бурый Медведь, - если дух Саха Сапа не отвергнет ее, она вернется к родному очагу.

- Что он сказал? - не вытерпев, спросила девушка Роба.

- Все тоже самое, мисс, ничего нового.

И тут Бурый Медведь заявил.

- Я рад, брат Ступающий Мокасин, что твое сердце спокойно. Быстрое расставание с этой женщиной не изжалит его болью.

Роб не смог скрыть растерянности, и девушка испуганно перевела взгляд с него на Бурого Медведя.

- Сейчас? - Подавленно спросил Роб.

Бурый Медведь кивнул. Роб Макрой повернулся к Белой.

- Бурый Медведь говорит, что Хения выезжает к Черным Холмам этим вечером. Что же, я отдаю вам Лори. Берегите мою дорогую лошадку.

Девушка кивнув, вышла из типи, а Роб Макрой вновь обратился к вождю:

- Но почему сейчас?

- Таково решение Хении. Он отправляется к Саха-Сапа сейчас.

- Зараза! - Выругался потрясенный Роб. - Не знал я, что все обернется так скверно.

К девушке, стоящей у типи Бурого Медведя, подошла тощая собака и обнюхала ее ботинки, а когда Белая, очнувшись, пошла к загону для лошадей, потрусила за ней. Позади послышались нагоняющие ее шаги.

- Проклятье! - Выругался Роб, поравнявшись с ней, сняв шляпу и вытирая рукавом куртки взмокший лоб.

Собака оскалилась, показывая клыки, и тихо зарычала.

- Думал, старина Медведь никогда меня не отпустит своими разговорами. А вам негоже так поступать. Неужто вы не собирались даже попрощаться со стариной Робом? - сопя от обиды выговаривал ей старик.

- Если бы я не ушла сейчас, Роб, у меня не хватило бы духу отправиться к этим горам вообще. А вы... вы, были последней тонкой ниточкой, что связывала меня с моим миром, который теперь все больше превращается в грезу. Вы стали мне дорогим другом. Не знаю, как бы я прожила здесь без вашей поддержки. Я так благодарна вам.