Белая

Олениха подняла голову, чутко принюхиваясь, но Белой было нечего бояться, ветер дул в ее сторону и олениха не могла учуять ее. Олененок жался к ногам матери. Девушка плавно нажала курок. Грохнул выстрел. Олениха подскочила и присев на задние ноги, ринулась вперед от воды. Белая расстроилась, ей опять не повезло, она, конечно же, промахнулась. Но олениха вдруг оступилась, пошатнулась, сделала несколько неуверенных шагов, ее передние ноги подломились и она повалилась набок, откинув назад изящную голову. Девушка радостно взвизгнула. Олененок неверными скачками, оступаясь и спотыкаясь, отбежал за деревья.

- Прости, малыш, но так было нужно, - пробормотала она, обходя озерцо, пробираясь по берегу к своей добыче, даже не предполагая, что повторяет индейский обычай просить прощения у убитой на охоте живности.

Ее ноги то увязали в чавкающей глине, то скользили по ней и, торопясь добраться до оленихи, она оступилась и упала, проехавшись по мокрой глине. Тогда, поднявшись, она пошлепала по воде. Ей было уже все равно. Прежде чем тащить олениху к привалу, Белая посмотрела, куда угодила ее пуля. Она прошла в бок и вышла где-то под лопаткой. Поздравив себя еще раз с удачным выстрелом, девушка схватила олениху за задние ноги и поволокла к тому месту, где оставила котелок с водой. Там, немного переведя дух, она повесила ружье на шею и, взяв в руку котелок, другой подхватив олениху за заднюю ногу, двинулась по тропе к месту привала. Однако ее возвращение оказалось делом нелегким и она быстрее, чем предполагала, выбилась из сил. Намокший, вымазанный в глине подол юбки тяжело хлопал по ногам, в башмаках хлюпала вода и на них налипли пласты глины. Полкотелка уже расплескалось, нога оленихи постоянно выскальзывала из ее ладони. К тому же она чуть не заблудилась, потеряв тропу и от того, сделала приличный крюк. К костру она вышла вконец измученная, таща олениху за собой держа ее обеими руками за задние ноги, стискивая в зубах дужку котелка, тогда как ружье болталось на шее. Весь бок юбки и рубахи был перепачкан в уже подсохшей глине. Больше всего сейчас она походила на взмыленную лошадь, проскакавшей без передышки три дня подряд. Подняв голову, она остановилась не веря своим глазам. Индеец, которого она ожидала застать чуть ли не бездыханным, сидел на корточках перед костром, переворачивая на тлеющих углях рыбу. Похоже, он тоже не ожидал увидеть нечто подобное, и только самообладание помогло ему не выдать своих чувств. И все же губы его чуть дрогнули в сдержанной улыбке, зато он одобрительно взглянул на олениху, которую она бросила. Разжав зубы, Белая взяла котелок за дужку и подошла к костру. Индеец внимательно следил за ней. Уж кофе-то она точно заслужила. Она заварит его крепким, густым, на одну порцию, а вождю не даст. Он его не получит.

- Откуда это? - Поставив котелок с плескавшимися в нем остатками мутной воды, показала Белая на рыбу. - Откуда рыба? - знаками спросила она опять.

Индеец, прежде коснулся убитой оленихи и своего лба, прося у нее прощение за то, что пришлось отнять у нее жизнь, и уж потом рассеяно махнул в сторону противоположную той, откуда пришла Белая, и девушка решительно направилась туда. Пройдя несколько шагов, она увидела протекающий в низине ручей. Трудно описать ее состояние в эту минуту. Ее гордость и уверенность в себе были растоптаны и уничтожены в один миг. Столько сил и нервов были затрачено впустую, только потому, что она не удосужилась сделать каких-то лишних три шага в сторону. Ей захотелось кофе? Она его получит! И быстро вернувшись к костру, она пинком опрокинула котелок с водой. Вождь, свежуя олениху осторожными движениями, чтобы не потревожить раненое плечо, бесстрастно глянул на нее, ожидая, что будет дальше.

- Что? - Крикнула ему Белая. - Все просто замечательно! Я лишний раз доказала, какое ничтожество! Господи помилуй, почему ты не дал мне мозгов?! Ненавижу себя! Куда я собиралась бежать, когда даже воду в трех шагах от себя не в силах найти?!

- Зато ты подстрелила олениху...

- Да причем тут олениха! - в досаде отмахнулась девушка, на ее глазах задрожали злые слезы. - Ее бы убил даже ребенок... Что?! Так ты говоришь по-английски?!

Индеец кивнул, вырезая куски мяса с уже ободранной туши.

- Все правильно, - обреченно вздохнула Белая, поникнув. - Со мной даже дикарь не считает нужным разговаривать.

Она плюхнулась на лежащие, на земле седло и сжала меж колен ладони. Слез уже не было, они сгорели в эту минуту жестокого разочарования в себе.