Белая борьба на северо-западе России. Том 10

К красногорцам я пришел как к старым друзьям, и встреча у них была исключительно милая и радушная. Отличительной чертой этой компании для меня и некоторых моих офицеров были удивительные приятельские и дружественные отношения, которые у нас установились с пехотными частями. Не говоря уже об офицерах, но и солдаты очень отличали и ценили некоторые батареи. Благодаря подобранному мною хорошему составу офицеров и нашей дружной работе, всегда на виду и в постоянной связи с пехотой, пехота наглядно видела результаты огня батареи, значение же артиллерийского огня в этой борьбе было огромно, особенно принимая во внимание малую устойчивость бойцов. Всех нас пехота знала, некоторые из нас ходили даже под кличкой. Меня, например, солдаты за глаза называли «рыжий капитан» благодаря масти отросшей за поход у меня бороды. На этот раз я не видался с красногорцами давно. При обходе позиции заходил почти во все роты, повсюду приходилось останавливаться, пить чай, принимать подношения для батареи в виде сахара, табака и т. д.

Вечером сидел у Джаврова и слушал его рассказы о боях под Тосно и Вырицей. В это время из штаба дивизии был звонок и сообщение о том, что мою батарею предположено снять с участка красногорцев. «Не пустим, – смеясь говорил Бельдюгин, – мы к ней привыкли и сработались, оставьте ее у нас». Началась торговля, во время которой я был куплен красногорцами за мешок сахара. Все это было, конечно, шуткой, но за ней крылось искреннее ко мне отношение.

В Сабрах мы пробыли недолго, в 4 часа вечера я был вызван в штаб полка, помещавшийся на полустанке Сабры, в международном вагоне, захваченном на станции Вырица поручиком Усачевым²³⁸

вместе с составом курьерского поезда. Подполковник Бельдюгин²³⁹

прочел мне приказ об отходе наших войск и об оставлении Гатчины. Красногорский полк должен занять позицию от деревни Сиверской до деревни Мельницы и связаться вправо с 4-й дивизией, влево с волынцами, которые займут позицию от деревни Мельницы до деревни Сиворицы, дальше стояли вятцы до Шпаньково включительно, оттуда начинался фланг соседней дивизии. Даниловцы были в резерве и должны были вести разведку на юг для определения местоположения 4-й дивизии. Отход начался в половине седьмого. По мере отхода взрывали мелкие мосты и снимали железнодорожные стрелки, лишь под утро пришли в Прибыт-ково, где и расположились. Батарея стала на позицию, я поехал на рекогносцировку, но уже к вечеру получил приказание перейти в расположение Вятского полка у деревни Шпаньково. В Прибыткове нас сменила батарея Иоммерта. Опять шли всю ночь, маршрут был вдоль фронта, за неимением другой дороги, по линии застав. Прошли благополучно и дошли до штаба Вятского полка. По дороге заезжал в имение моего покойного двоюродного брата Димитрия Федоровича Гершельмана – мызу Шпаньково. Как стол ровные и без единого камня поля стояли необработанными, дом заколочен, инвентарь реквизирован или разграблен. Ключи от дома у старосты. Как мне сказали, крестьяне упорно не хотели или боялись обрабатывать помещичью землю.

В Вятском полку узнал обстановку, крайне меня удивившую. Согласно приказа, исходящего из штаба (к этому времени руководство нашими действиями, вплоть до указания участков полков, исходило уже непосредственно из Нарвы), соседний Чудской полк уже с утра отошел на предположенную линию обороны на высоте станции Волосово. В то же время наша дивизия никакого еще приказания не получала, у Шпанькова фланг наш кончался, фронт же Чудского полка начинался в 8 верстах в тылу.

Возвратясь на батарею, сел с офицерами закусить, как вдруг вбегает Званцов с докладом, что, по сообщению жителей, станция Елисаветино занята красной кавалерией. Елисаветино было верстах в трех к северу от нас. Выведя батарею на дорогу и сняв одно орудие с передка, отправил 5 человек конных разведчиков на станцию. Через полчаса мои люди вернулись и доложили, что на станцию будто бы приходил конный разъезд красных курсантов и, захватив там случайно болтавшегося чина нашей армии, ушел в направлении на Гатчину. Выставить пост на станцию Вятский полк был не в состоянии – как всегда, все роты были в разгоне. День прошел спокойно, лишь в 11 часов ночи пришел приказ об отходе на новую оборонительную линию, которая проходила приблизительно как наш фронт в конце июля, а именно: правый фланг у Заполье, далее на Лисино – Торосово – Каськово и т. д. Подавшись на юг, чтобы избежать обозные колонны, идущие вдоль железной дороги, через Пятую Гору, Калитино, Лисино пришли в деревню Захонье, где остановились. Правый участок Загорье – Заполье и хутора на полдороге к Лисину занимали красногорцы. У Лисина стояли волынцы с Конной батареей, пересекая железную дорогу до лифляндских хуторов, дальше вятцы с 1-й батареей нашего дивизиона. Ввиду ожидаемого нападения со стороны Гатчины броневиков, участок у железной дороги был поручен английской батарее, так как незадолго до этого был получен циркуляр, требующий экономии русских снарядов – они были на исходе.