Белая лошадь, черные ночи

Несмотря на мою настороженность, любопытство берет верх. Моя рука тянется к выбившемуся из косы локону волос и накручивает его на мизинец. За последние двенадцать лет я почти не видела мужчин. Монастырем управляли пожилые женщины, давшие обет целомудрия, поэтому они редко даже говорили о мужчинах.

Неужели все мужчины такие… впечатляющие?

Я с трудом сглатываю.

Голова Вульфа снова резко поворачивается в мою сторону, и я замираю.

Он услышал это?

Он говорит несколько последних слов моему отцу, а затем шагает через двор в мою сторону. Я чувствую, как сжимаюсь, несмотря на то, что твердо намерена выстоять. Он движется с какой-то мощной грацией, хотя одно плечо держит скованно, словно старая травма не дает ему покоя. Его сапоги с хлюпаньем останавливаются в грязи в двух шагах от меня.

― Леди Сабина. ― Его голос низкий и хриплый. ― Лорд Райан послал меня сопроводить вас в Дюрен. Это легкое путешествие, но, учитывая характер поездки, я предполагаю, что у нас могут возникнуть проблемы. Повинуйтесь моим приказам, и я обеспечу вашу безопасность.

Характер поездки. Он имеет в виду тот факт, что я буду выставлена напоказ голая, как младенец, во имя какой-то спящей богини, которой до этого нет никакого дела.

Его глаза впиваются в меня, и я сжимаю челюсти в безуспешной попытке усмирить свой гнев. Повиноваться ему? Он совершенно чужой мне человек, и все же считает, что я должна подчиняться?

Над головой сгущаются облака, и тени поглощают нас.

Это не первый раз, когда от меня требуют повиновения. В монастыре меня учили послушанию с помощью тяжелого прута. Глаза опущены. Губы сомкнуты. Мысли о Бессмертной Айюре. Садистский голос Белой матроны все еще звенит в моей голове, как эти проклятые церковные колокола.

Задумавшись, я провожу средним пальцем по основанию ребер. Они все еще чувствительные, еще не до конца зажили.

С крыши спускается певчая птица и садится мне на плечо. Это поползень. Крошечная, как слива, с мягкими серыми крылышками и черной головкой.

Не падай духом

, ― шепчет она мне.

Благодаря этой милой поддержке я вспоминаю, что нужно дышать.

Спасибо тебе, малышка, ― говорю я в ответ, зная, что птица слышит меня так же ясно, как и я ее послание в своем собственном сознании.

Присутствие птицы напоминает мне, что я больше не заперта среди жестокосердных женщин. И что в поездке у меня будет друг.

Мист будет со мной.

В конце двора один из конюхов выводит ее. По такому случаю она просто блестит. Она белоснежная, цвета свежевыпавшего снега, грива и хвост мягкие, как лебяжий пух.

Снова раздается звон церковных колоколов. Бонг.

Время пришло.

Пока конюх подводит Мист, я развязываю пояс халата и, заставляя себя дышать ровно, стягиваю ткань с плеч. Руки дрожат, и не только от холода. Сури берет у меня халат и перекидывает его через предплечье, отводя глаза в знак уважения.

После всех трудов по созданию бессмертной косы-венца прошлой ночью она расплетает ее и начинает расчесывать локоны. Она разделяет, встряхивает и расправляет каждый длинный локон, словно распутывает пряди тканного ковра. Затем она тщательно укладывает их, стараясь прикрыть мою обнаженную грудь и ложбинку между ног так, чтобы сохранить мое достоинство.

― Видишь? Я же говорила тебе, что коса создаст красивые густые волны. Практически, как будто ты все еще одета! ― говорит она с вынужденным оптимизмом.

Точно. Хорошая попытка.

Подняв подбородок, я устремляю гневный взгляд на Вульфа Боуборна, человека, который ожидает, что я буду подчиняться ему в течение нашего путешествия.

― Не смей смотреть на меня.

Вульф так занят разглядыванием сидящего на моем плече поползня, что я не уверена, что он меня услышал. Но потом поползень улетает, и его взгляд встречается с моим, прямой и пронзительный.

Он прочищает горло, хрипло соглашаясь.

― Я не буду смотреть, леди Сабина.

Глава 2

Вульф

Но я смотрю.

Конечно, я смотрю. Даже слепой смотрел бы на Сабину Дэрроу долго и восхищенно, а я позволяю себе лишь один мимолетный взгляд. И это исключительно ради ее блага, а не ради моего. Если я хочу обеспечить ее безопасность, я должен знать эту девушку до мозга костей ― на что она способна, есть ли у нее травмы, которые я должен учесть, как мужчины на дороге могут отреагировать на ее обнаженное тело, прежде чем мой кулак выбьет из них желание глазеть.

Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что слухи о ее легендарной красоте правдивы. Если уж на то пошло, она превосходит то, что шептали о ней в Дюрене. Она маленькая и фигуристая, ее кожа как свежее утреннее молоко. Ее волосы цвета меда струятся густыми волнами до пят, которые, несмотря на все старания мачехи, скрывают ее наготу так же хорошо, как сито удерживает воду.