Белая масаи. Когда любовь сильнее разума

Первую ночь мы оба спим плохо, несмотря на удобные постели. Остывающая жестяная крыша издает звуки. В семь утра кто-то стучится. Лкетинга идет посмотреть. Это мальчик, которому нужен сахар. Муж вручает ему полкило и снова запирается на засов. Теперь мне легко совершать утренний туалет, потому что можно как следует умыться в тазике. Уборная расположена всего в пятидесяти метрах отсюда. Жизнь становится более комфортной, но менее романтичной.

Когда Лкетинга в магазине, я могу позволить себе на минутку прилечь. Я охотно готовлю. Все идет отлично уже целую неделю. У меня есть девушка-помощница, которая набирает для меня в миссии воду. Это стоит каких-то денег, но зато больше не нужно ходить к реке. Кроме того, эта вода прозрачная и чистая. Вскоре все уже знают, что мы живем в магазине. Постоянно наведываются гости и просят питьевой воды. Здесь не принято в этом отказывать. Но к обеду от моих двадцати литров почти ничего не остается. На нашей кровати всегда сидят воины, ожидая Лкетингу, а значит, чая и еды. Пока в магазине полно продуктов, он не может сказать, что у нас ничего нет.

После таких посещений я обнаруживаю в нашем жилище полный бардак. Повсюду разбросаны грязные горшки и обглоданные кости. На стенах коричневая слизь табачных плевков. Одеяло и матрац перепачканы красной охрой. У меня уже было несколько ссор с мужем, потому что я чувствую, что меня попросту используют. Иногда он меня понимает, а иногда бунтует и надолго исчезает с гостями. Для него это тоже новая и сложная ситуация. Мы должны научиться быть гостеприимными не в ущерб себе.

Я подружилась с женой ветеринара; время от времени они приглашают меня к себе на чай. Однажды я рассказываю ей о своей проблеме, и, к моему удивлению, она сразу же меня понимает. Она говорит, что в хижинах действительно принято приглашать всех подряд, но в «городе» гостеприимство очень ограничено. Оно распространяется только на членов семьи и очень близких друзей, но никак не на всех, кому вздумается прийти. Вечером я делюсь новыми знаниями с Лкетингой, и он обещает поступать с гостями именно так.

В ближайшие недели намечается несколько свадеб. В основном мужчины старшего возраста собираются жениться в третий или четвертый раз. Их жены – это всегда молодые девушки, чьи страдания написаны у них на лице. Нередко разница в возрасте составляет более тридцати лет. Самые счастливые из них те, кто выходит замуж, становясь первой женой воина.

Наши запасы сахара стремительно тают, так как люди нередко берут сразу по сто килограммов в качестве выкупа за невесту и еще несколько на сам праздник. И вот наступает день, когда у нас в магазине полно кукурузной муки и ни кристаллика сахара. Два воина, что собираются жениться через четыре дня, растерянно стоят посреди магазина, не зная, как быть. Даже у сомалийцев сахар давно вышел. С тяжелым сердцем отправляюсь в Маралал. Меня сопровождает ветеринар, что очень приятно. Мы снова идем в объезд. Он намерен забрать свою зарплату и вернуться со мной. Я быстро закупаю сахар. Также я привезу обещанную мираа для Лкетинги.

Ветеринар, однако, замешкался. Уже почти четыре, когда он наконец появляется. Он предлагает ехать через джунгли. Мне не нравится это предложение ввиду недавнего большого дождя, но он полагает, что там уже сухо. Мы отправляемся. Нам часто приходится преодолевать большие грязевые лужи, но с полным приводом это не проблема. На «склоне смерти» дорога теперь выглядит совсем иначе. Вода намыла большие канавы. Мы останавливаемся наверху склона и немного проходим пешком, чтобы посмотреть, где лучше проехать. Если не считать трещины сантиметров тридцать в ширину, расколовшей дорогу поперек, участок в целом нормальный и его можно преодолеть. Если повезет.

Мы отваживаемся на это. Я еду на повышенных мощностях в надежде, что мы не соскользнем в канаву – иначе утонем в грязи. Преодолев склон, вздыхаем с облегчением. По крайней мере камни не скользкие. Машина с грохотом ползет по валунам. Самое страшное позади, осталось пройти еще метров двадцать по гравию. Вдруг что-то задребезжало внизу. Какое-то время я продолжаю движение, но потом останавливаюсь, потому что шум становится все громче. Мы выходим. Снаружи ничего не видно. Заглянув под авто, сразу обнаруживаю проблему. С одной стороны сломаны рессоры, мы ехали без них. Оторвавшиеся рессорные листы волочились по земле, что и было причиной шума.

Я снова застряла на этом чертовом автомобиле! Я злюсь, что позволила себя уговорить ехать по этой дороге. Ветеринар предлагает просто ехать дальше, но я категорически против. Думаю, как быть. Достаю из машины веревки и ищу подходящие деревяшки. Мы закрепляем рессоры, затем вставляем между ними деревянные бруски, чтобы веревки не перетерлись. Я медленно подъезжаю к первой же хижине на пути. Мы выгружаем четыре из пяти мешков и затаскиваем внутрь. Ветеринар просит жителей подержать мешки у себя и не открывать их. Мы осторожно пробираемся в Барсалой. Я так расстроена поведением чертовой развалюхи, что у меня снова заболел живот.