Белые пешки

– Я здесь недавно, и у меня есть сменщица. Кроме нас – только несколько техников, уборщица, которая и за травой ухаживает, гардеробщик и лектор. «Самым главным» был Штольц. В минкультуры работал, слышали, наверное, о нем.

– Штольц? – повторила Саша. Ассоциация у нее была одна – с персонажем книги про ленивого барина и его диван.

– Дмитрий Федорович, – энергично закивала администратор, но лицо ее стало уже не таким бодрым. – Он основатель проекта, получил грант и воплотил все, как видите, отлично. Процветаем, много людей, рассчитываем стать культурно-научным центром и дополнить бесплатную программу платной, но, конечно, не совсем на коммерческие рельсы… – Она поймала скептичный Сашин взгляд и твердо покачала головой. – Никакой полной коммерции, нет, Дмитрий Федорович не хотел.

Саша наконец обратила внимание: все, что говорится о неизвестном Штольце – похоже, депутате или еще какой-то шишке, – говорится в прошедшем времени.

– Он что, умер? – осторожно спросила она.

Женщина со вздохом кивнула. Украдкой покосилась на Линку, но та встретила знакомых ребят и трещала с ними в сторонке.

– Долгая история, не очень приятная, сердце по итогу не выдержало, и вот. – Новая улыбка получилась вымученной. – Но у него сын добрый, славный. Занимается нами. Связи отца и наследство вроде пока помогают, да и сам он… – Она спохватилась. Посмотрела иначе. В глазах читалось: «Это наш сор, наша изба, давайте больше не будем». И она перевела тему: – Вам нравится? Скажите честно, хочется стороннего взгляда. С новенькими посетителями не всегда словом перекинешься.

– Да, – без колебаний кивнула Саша, но опять покосилась на дверь. Голос, голос, загадочный голос… прогоняющий все заботы. Вот бы правда познакомиться. Может, спросить у богатого мужика, который Штольц-младший? Хотя поди еще поймай таких олигархов. Часто ли он сюда ездит и станет ли отвечать?

– Придете еще? – спросила администратор и добавила с надеждой: – Приходите, друзей приводите, у нас здорово…

«Друзей». Как странно отозвалось в груди слово, чем-то непривычным. Саша подумала о странном: все время, бог знает сколько, она, словно та Чайка в клюве, несла ребятам новости и открытия из своей и чужой жизни. Кидала к ногам, как пойманную рыбу. Готова была обсуждать, разделять, помогать или, наоборот, просить помощи…

Нет. Этим убежищем она не поделится. Ни с кем. Одним не до того, другим плевать.

– Обязательно приду, – улыбнулась она и стала прощаться. На сердце было легко.

Бар «Бараний клык». Файф-о-клок

Свежий ветерок обдул бритый череп. Зиновий поднял голову, посмотрел в потолок, улыбнулся. Время словно зазвенело. Звезды в фигурном окне стали ярче. Вместо Баха в колонках задрожала одна из сонат Моцарта, ну кого же еще? Зиновий кивнул в пустоту. Взял с полки лучший ром, затем текилу, потом еще пару бутылок. Он ждал.

«Ну же. Загляни. Соскучился же».

Его услышали.

Лорд бесшумно отодвинул портьеру, прошел вдоль столов и сел у стойки, точно напротив. Привычно мотнул головой, убирая хиппарские волосы со лба. Джинсовка была запачкана краской на воротнике. Похоже, опять снимал стресс живописью, писал какой-нибудь там Иерусалим, Шир или Марс. Познакомить бы его с Дэном.

– Лонг-Айленд, – сам сказал Зиновий и поставил перед ним высокий бокал, полный искристого льда. – Ты верен привычкам? Или, может, в следующий раз смешаю тебе что-нибудь такое синенькое, с блю кюрасао?

Лорд улыбнулся и сделал глоток, не отводя глубоких серо-синих глаз, то ли ледяных, то ли теплых. Никогда с ним не поймешь. На словах о блю кюрасао он счел нужным подурачиться: высунул язык, показал на него пальцем. «Синий будет». Да, точно, покрасится. Не комильфо.

– Комплимента не дождусь. Ждешь, что сам что-то скажу? – Зиновий поднял брови, пряча улыбку. Опять чересчур нежную. – А может, я обижен, что ты не приходишь? Совсем вы там заработались и вдобавок немного охренели.

Лорд усмехнулся, но снова промолчал. Устало потер лоб. Может, это и не была игра в загадки; порой ему, чтобы заговорить, нужно было серьезно собраться.

– Да что на тебя обижаться… – махнул рукой Зиновий. – Я всего лишь относительно добрый и относительно бывший бандит. Но… зато я очень рад тебя видеть. Привет.

– Привет. Рад тоже относительно? – наконец мягко спросил Лорд.

Зиновий сильнее расплылся в улыбке, но, спохватившись, нахмурился:

– Искренне. В отличие от многих, ты не бываешь предсказуемым – Лонг-Айленд я не считаю – и болтливым. Молчание – золото. Ангелы ведь презирают золото, да?

Лорд лукаво сощурился: наверняка догадывался, какой парадокс последует за вопросом. Голова у него всегда варила быстро.

– Поэтому они так редко молчат: все поучают, поучают, вытягивают из всякого там экзистенциального дерьмишка…

– А ты? – Лорд склонил голову. Вот же… как сейчас говорят, тролль.

Зиновий фыркнул:

– Я лишь делаю коктейли в привокзальной забегаловке. Хотя и со вкусом. Они не особо душеспасительные, но ты подумай-таки насчет блю кюрасао. Могу добавить туда блесток, чтобы было как звездный свет.