Белые пешки

Нам все еще сложно, очень, до фига. Мы мало говорили вне работы с того лета, разве что спорили – и потом вместе давали интервью. Он клал мне на плечо руку, тяжелую, жесткую, а потом прямо под запись камер щелкал пальцами перед моим лицом: «Заткнись, я скажу, я главный, а ты работаешь на меня». Я молчал. Потому что это больше не было важным. Я все еще держал в голове правду: когда мне, моим друзьям и совершенно чужому – западному – городу была нужна помощь, отец меня поддержал. Это стоило слишком дорого. Без этого могло не быть и Марти в моей квартире.

Я вдруг понял важное: мы все стоим друг друга. Стоим с ним, стоим с ней, и пожалуй, это не так плохо. Я ученый. Я должен знать, что противоположные заряды притягиваются сами, а вот чтобы притянуть что-то родственное, близкое, похожее, нужно потрудиться. Может… у меня получится?

05.12.2006. Ася

Это снова я, и мне снова нечего рассказать – неожиданно, да? Все, в принципе, кисло: мы учимся, Марти сбежала из дома и часто на нас дуется, Ника ловит преступников, и все ждут не дождутся каникул. На улице холодно. Всё заледенело. Достать бы коньки, но без Макса не хочется. Без Макса вообще ничего не хочется, с Сашкой будет не то.

Читала отзывы на книгу; думала, может, вдохновят, но не особо. Зато теперь, когда отзывов много, я стала замечать интересную вещь, от которой не знаю, радоваться или грустить. Хотя у нас с Сашкой похожий стиль, люди различают наши сказки. Мы их не подписали в содержании, чтоб было интереснее, но многие все равно понимают, что ее, а что мое. «Две разные души одной Линдгрен: жизнеутверждающе-приключенческая вопреки всей наползающей тьме и полная мрачных предчувствий, надломленных образов, старых обид и страхов, таящихся в простых вещах». Старых обид и страхов… но да, мои сны всегда были мрачнее Сашиных. У нее даже в сказке про Чайку мрачнота не мрачная. Сашка… быть бы как Сашка. Она вон и отзывы не читает, и ногти из-за них не грызет.

Ладно, опять я ною, хватит. Напишу о другом, повторю кое-что вот как раз за ней. Сказку сюда напишу, сегодня вспомнилась. Она особенная для меня: написана почти начисто, я ее не правила. Зато она с настолько плохой концовкой, что в сборник включать я ее не стала, даже никому не показала. Ну… не судите строго, как говорится. И не отправляйте меня в психушку, хорошо? Я обязательно научусь писать лучше, правда. Лучше и светлее.