Белые пешки

– На нас с Толей – капитаном Анатолием Добрыниным, мы часто работали вместе над сложными висяками – это скинули. Ясно было, шансов мало, но мы, а что делать, стали копать и кое-что нашли. Декан обмолвился, что среди ребят есть «неблагонадежные», а проще говоря, «шизики». Какой-то, будь он неладен, мистический клуб, это все как раз входило в моду вместе с ужастиками на кассетах и прочей лабудой. Масштаб был помощнее, чем у нашей Марины: и пляски на могилах, и вызовы духов, и жертвоприношения – полный набор ереси. Никому это, ясно, не нравилось, но и вреда не было. Мы бы и не узнали, но если Толя кого-то начинал опрашивать, он работал как пыточные клещи. Собирал всю информацию, до которой мог дотянуться, жестко ее требовал, мог напугать так, что люди от него седые выходили. Ну а мне потом, – Алеф усмехнулся без тени упрека, – доставалась сомнительная честь сшивать разрозненные куски версий. Так и жили. Как там в кино? Хороший и плохой полицейский.

Он вернул в шкаф еще несколько папок, выпрямился, протянул руку. Ника по жесту поняла, что он просит сигарету, и передала. Закурив и задумчиво выпустив немного дыма в сторону, Алеф продолжил:

– Девочку, которая всем заправляла, звали Ларисой. Мы начали с ней разговаривать, и она на удивление легко пошла на сотрудничество, не испугалась, ничего. Щедро нас «посвятила в тайны магии», – Алеф натянуто усмехнулся. – И сделала чистосердечное, на полном серьезе, мол, «дяденьки, за несколько дней до первого убийства мы случайно выпустили древнего псоглавого духа из ада. Это он всех пожирает, хозяина ищет!»

Ника поежилась. В памяти зашевелилось что-то скользкое, холодное, по спине побежал мороз, захотелось даже надеть второй свитер. Вместо этого Ника со вздохом допила водку. Алеф понимающе хмыкнул.

– Да-да. Думаю, вы уже поняли, что это была наша Лариса, убитая. Но к этому мы еще вернемся, а тогда… «Шиза как есть», вот что я подумал. Толька согласился, хотя я сразу заметил, что ему девчонка понравилась, не знаю чем. Он так-то был дуб дубом, не верил в мистику, классическое советское воспитание. Гадалки, ведуньи – у него было неважное отношение к ним, хуже, чем к гомосексуалам. Но вот когда я сказал, что Ларе этой место в дурке, Толька даже разозлился.

– Влюбился в нее? – грустно спросила Ника.

Алеф снова улыбнулся, затягиваясь.

– Да, что-то у них начало крутиться, и крутилось все время, что мы в этом копались. Толька сильно тогда поменялся, стал помягче даже, раньше… – он помедлил, словно споткнувшись, – раньше, Ник, он напоминал вас. Пожалуй, худшую версию вас, ту, которая… – и снова он не нашел слов. Ника облизнула губы.

– Которая что? – Она пожалела о выпитом: поплохело.

Он опустил голову и посмотрел на ее коротенькие сапоги.

– Шнурки-то отстирались?

Ника, все это время рассеянно крутившая стопку, чуть ее не выронила, поймала уже в падении. Столкнулась с Алефом взглядом – тот невозмутимо улыбался, выпуская дым из ноздрей. В глазах вроде не было осуждения, но к ушам Ники все равно прилила кровь.

– Откуда вы?.. – залепетала она.

– На будущее, – Алеф сделал последнюю затяжку, обошел горку папок и потушил окурок в пепельнице, – даже если вы дочь такого отца, людей лучше не избивать в мясо. Обычно последствия все же есть, да и это в принципе не очень правильно. Вы не беспредельщица с арматурой.

Ника кивнула. Значит, папа. Не только узнал, но и поделился с напарником дочери ее отвратительным поступком. Наверное, надеялся, что после этого напарника у нее не будет, это же Алеф, и он такой… Ника едва не взвыла. «Охуенный», как она однажды сказала по пьяни. «Благородный» – вот что просилось сейчас. А теперь он, оказывается, все знает про ее отъезжающую крышу, про готовность крушить и ломать, про…

– Он часто бил задержанных, – ровно продолжил Алеф, будто и не было перескока темы. – Перегибал. У него было прозвище в уголовной среде – Мясник, попасть к нему на допрос с высокой вероятностью значило выйти инвалидом. Не всегда, конечно. А только если шанс на невиновность был минимальным. Ложь Толя чуял просто удивительно. Может, поэтому, а не только по любви Ларису он особенно не прессовал.

Алеф вернулся к шкафу и продолжил убирать папки, так же аккуратно. Ника все же встала и начала помогать. Поймала легкую улыбку, что-то вроде «Не думайте, я вас не боюсь». Улыбнулась сама, но тут же глаза Алефа снова стали мрачными.

– Хорошим он был человеком или нет, неважно, работу свою мы знали. Провели беседы со всеми этими мистиками, ничего особенного не услышали, только про все того же Пса. Лариса же разыскала нам старую библиотечную книгу на французском, где была просто чудовищная легенда о Жеводанском Звере, знаете? Сейчас она довольно известная.

– Не очень, – покачала головой Ника. Алеф кратко пояснил: