Белые волки

землю проваливаются. Ясно, что здесь не обхо-

дится без участия крестьян, которые скрывают

преступников и сообщают о каждом нашем ша-

ге. Затем, далее. Убивают милиционеров, напа-

дают на волостные земства, убивают тех, кто

особенно отличался при свержении больше-

визма. И в то же время крестьяне спокойно

ездят по всем дорогам, и никаких несчастных

случаев с ними не обнаружено.

Управляющий губернией задумался.

К пристани подошел отряд в два десятка

вооруженных людей. Старший, высокий черно-

бородый человек, прошел в конторку.

— Скоро снизу пароход будет?

— Через час должен быть.

— Можно людям в конторке обождать?

— Можно, конечно. Откуда вы?

— Из Степановки. Большевиков ловили.

— То-то я гляжу— откуда здесь солдаты.

Отряд разместился в конторке...

Через час снизу подошел пароход. Бро-

сили сходни.

— Стой, ни с места!

Два десятка ружей направились на выхо-

дящих. Чернобородый с пятью вооруженными

людьми. Прямо на верхнюю палубу.

— Ваши документы!

Дрожали колени, тряслись белые холеные

руки предъявлявших документы.

Восемь человек в темнозеленых френчах

с погонами на плечах свели с парохода.

— Нижнюю палубу не трогать! Сходи,

кому здесь слезать!

Мужики с мешками нерешительно мялись.

Маленький рыжебородый протолкался вперед.

- Че, паря, стоять-то, мы свои люди,

пойдем!

— Убирай сходни! Господин капитан,

счастливо оставаться!

Капитан брезгливо скосил бритое толстое

лицо.

— Вперед! Ти-хай! Пол-най!

-------

Сверху в широких отлогих берегах спу-

скается пароход. В рубке первого класса два

чиновника в темнозеленых бархатных околы-

шах, молодой прапорщик, две-три дамы.

В углу, за отдельным столиком, высокий чер-

нобородый, —не то купец, не то подрядчик,

пьет чай. Перед ним большой чайник с ки-

пятком, чайник поменьше для заварки чая,

стакан, жестяная коробка с сахаром.

Прапорщик кипятится.

— Нет, вы представьте, какое нахальство!

Среди бела дня, в двух шагах от уездного

города грабят, убивают, ни проходу, ни

проезду!

— Да, обнаглели окончательно больше-

вики.

— Какие большевики, просто банды раз-

бойников! Ну, да мы их в два счета. Раз,

два, готово!

— У вас много людей с собой?

— Пятьдесят штыков. Да я с десятком

моих людей всю эту сволочь разгоню!

Чернобородый постучал крышкой чайника.

— Ну-кось, малец, еще чайничек!..

В Змеевке села на пароход партия плот-

ников. У всех сундучки, топоры, пилы.

— Куда вас столько?

— В Алешкине церкву подрядились

строить.

Ночью солдаты на нарах, ружья к стене

рядком. Плотники напротив, кто на нарах,

кто на полу. Тускло светит огонек посреди

парохода. У нар полутьма. У ружей взад —

вперед ходит часовой. С нар, где плотники,

из кучи тел поднялся человек. Позевнул,

поскреб под мышками, спустил ноги с нар.

Встал, подошел к часовому.

— Земляк, куда до ветру сходить?

— Вот иди прямо, там налево в проходе

увидишь.

На обратной дороге завели разговор.

— Куда гонят?

— Шайку ловить. Шайка появилась.

— Грабители, што ль, што ловить едете?

— Кто знает. Говорят, большевики.

— Покурить, што ль.

Вынул кисет, свернул цыгарку, протянул

часовому.

— Держи, земляк.

Солдат свернул цыгарку, нагнулся заку-

рить. Осветило колючие рыжие усы. Заку-

рил, хотел выпрямиться. Стальные пальцы

сдавили горло, кто-то схватил за ноги. В одно

мгновение заткнули рот тряпкой, связали.

Крепко спавшие плотники вдруг вскочили

с своих мест, бросились к винтовкам. Кто-то

из солдат вскочил.

— Ни с места'.

На солдат направились ружья...

Высокий чернобородый с тремя воору-

женными людьми подошел к одной из кают

первого класса. Постучал в дверь.

— Кто там?

— Господин прапорщик, с людьми не-

счастье.

— Что такое?

Щелкнул ключ в двери. Прапорщик в

одном белье выглянул в дверь. Высокий

чернобородый, Алексей Петрухин, шагнул

в каюту. Направил на прапорщика дуло

револьвера.

— Одевайтесь, господин прапорщик, до-

рога дальняя предстоит.

Прапорщик дробно стукнул челюстями.

Потянулся к кобуре револьвера, лежавшего

на столе. Петрухин остановил его спокойным

движением руки.

— Это вы оставьте, господин прапорщик.

— Кто вы такой? Я позову людей!

— Ваши люди обезоружены. Торопитесь.

Нам время терять нельзя.

Прапорщик трясущимися руками натяги-

вал брюки, сапоги, френч. Было досадно за

свой страх, хотелось быть спокойным, но

зубы помимо воли выбивали частую дробь.

Офицера свели вниз.

Петрухин подошел к лоцманской будке.

По бокам будки выросли две молчаливых

фигуры с ружьями. Петрухин поднял ре-

вольвер.

— К берегу!

Рулевой понял. Ухмыльнулся в широкую

бороду. Спокойно, как капитану:

— Есть!

Пароход медленно повернул. Петрухин

вошел на капитанский мостик.

Нагнулся к трубке.

— Ти-хий! Сто-оп!

Пароход мягко ткнулся о песчаное дно.

Бросили сходни. Сносили на берег свои

сундучки, топоры, пилы. На солдат попреж-

нему были направлены ружья. Солдаты тихо

шептались.

— Братцы, вы большевики, што ли?

— Большевики.

— Возьмите нас с собой, мы с вами...

Петрухин подошел к солдатам.

— Кто хочет с нами?

Поднялось десятка полтора солдат.

— Выходи, бери сундучки.

Убрали сходни. Пароход медленно захло-

пал плицами...

Петрухин молча кивнул на офицера го-

ловой. Два человека, стоявшие по бокам

офицера, вскинули винтовки на плечи.

— Иди!

Отошли к сторонке. Короткий залп.

Через минуту молча присоединились к