Белый Бурхан

Отец Никандр ушел в библиотеку, сел в уголке, загородившись полками и сундуками с книгами, поглядывая изредка в зарешеченное окно. Возле амбаров пыхтели монахи, таская мешки с зерном и туши мороженого мяса, бочки меда и короба с вином Меж ними торчал пнем консисторский ревизор, тыча перст свой то вверх, то вниз, то вбок. Командовал, распоряжался... А того дурак не понимал, что если даже насквозь пустыми амбары у отца Никандра окажутся, то и ссылать его более некуда. Хуже Чулышманской только разве северная дыра Соловки на Белом море! Да и то, как посмотреть...

Вечерело, когда послышалась суетливая беготня по монастырским коридорам. Что еще за оказия приключилась?

Игумен неохотно поднялся с насиженного места, открыл дверь в коридор, властным жестом остановил пробегающего мимо послушника, спросил строго:

- Чего прыгаешь козлом?

- Тебя, отче, искать бегу!

- Стой, сыскал уже! Сказывай, что там опять?

- Беда, отче! Утром шесть монахов ушли на конях? Только что хватились...

- Куда ушли-то, зачем?

- А к хану Ойроту, должно...

Отец Никандр крякнул: снова повторилась недавняя история с неофитами... Раньше к Техтиеку убегали, в разбойники, теперь - к хану Ойроту, в солдаты его Шамбалы...

- Кто ушел-то?

- А теленгиты, что весной пришли: Аткул, Товар, Карман, Чекурак, Капшай и Качимкей...

- Ладно, ступай.

Трудно сказать, огорчил или обрадовал игумена этот неожиданный побег. В миссии и станах его словам о грядущей беде не поверили-ревизией вот решили наказать...

Поспелов уже стоял в конце коридора и нетерпеливо поджидал игумена. Он был испуган, но вида не показывал.

- Что за шум в обители?

- Шесть молодых монахов из вновь обращенных к хану Ойроту ушли,-отмахнулся отец Никандр. - Погоню за ними слать - смысла нет, в этих горах они - дома...

- Хан Ойрот? Местный зайсан?

- Нет, Елизар. Наши-то язычники - ойроты, а он их владыка!.. Летом еще объявился вместе с Белым Бурханом... Я докладывал архиерею... Пустое все, преосвященный! Сами явятся - зима на дворе, не лето!

Вызнав у игумена все, Поспелов поспешно свернул ревизию: беда, нависшая над православием, не показалась ему надуманной, как самоуверенным миссионерским попам. И Поспелов отменным нюхом иезуита почуял, что здесь можно нажить моральный капитал, стяжать славу борца с ересью нового толка, ярого защитника православия от ложных веяний каких-то могучих восточных религий, хотя бы и перенесенных лишь частично на реальную почву существующего на Алтае веками шаманизма...

Консисторский архимандрит дотошно расспросил всех монахов-алтайцев о хане Ойроте и древнем боге Бурхане, записал старинные предания о ламах. Потом со всем этим сопоставил нынешние слухи о Белом Бурхане и убедился, что чулышманский игумен совсем не зря ездил в миссию и станы. И жаль, что от него просто отмахнулись Такой просчет для Алтайской духовной миссии может иметь далеко идущие последствия!

Раскаленный добела собственным энтузиазмом, архимандрит был готов отослать ревизию обратно в Томск, а самому лететь скорым поездом в столицу и требовать немедленных действий против грозно и неотвратимо надвигающейся смуты, если не религиозной войны! Но его пыл охладил игумен:

- Тебя не поймут, Елизарка, а доказательств нет. Сказки и слухи-пустое... Вот если бы ты приволок к Победоносцеву самого хана Ойрота вкупе с Бурханом - другое дело.

- Ты не прав, Никандр! Мое главное дело - ударить в колокол, пока только чуть дымится!

- Ну и бей, кто тебе мешает? А я орать не буду, уволь. Я и клобуком рисковать не хочу, а ты и камилавку не жалеешь...

- Но ты же поможешь мне?

- Я? Нет, Елизарка. На меня расчет не держи!

- На ревизию обиделся или на то, что во главе ее я приехал?

Отец Никандр стукнул кулаком по подоконнику и резко повернулся к архимандриту Поспелову:

- Я не подпишу твоей бумаги!

- Отчего же? - удивился тот. - Когда-то, помнится, ты не был столь щепетильным...

- Тот грех мною отмолен здесь.

- И далее гнить в этой глуши будешь?-рассердился Поспелов. - Обычным порядком тебе не выбраться из этой дыры! А эта бумага поможет тебе вернуть все и даже с лихвой... Я уже не говорю о миссионерской звезде, что может украсить твою рясу схимника...

- Поздно, Елизарка,-сказал отец Никандр с горечью, - мой козырной туз уже выпал из колоды и затоптан...

- Я на тебя доноса не писал, и моей вины перед тобой нет!

- Отчего же моя судьба не разделена пополам тогда?-прищурился игумен и тут же махнул рукой:-Ладно! Между Голгофой и Страшным Судом ничего не произошло и не произойдет...