Белый Бурхан

Покончив со снегом, отец Никандр оббил лопату о крыльцо, взялся за дверную скобу, да не вытерпел, оглянулся. Чужие пришли, незнакомые в ворота входили. Трое. А думал - те, шестеро вернулись... Неужели совсем ушли?

Все трое были из разных русских деревень, все православные переселенцы, все с одной тревогой в душе пришли:

слухи, мол, по горам плывут нехорошие, будто по весне местные люди из орды будут всех русских бить до смерти... Вот и приехали узнать в обители как быть теперь и что

делать?

- А кроме слухов примечали что?

- Ничего, вроде б... Смирно калмыки живут.

- Да токмо-в тихом омуте-то!..

- Вота и дай совет, святой отец...

Хмыкнул игумен: дай совет. Самому бы кто дал его! Но мужики правы: дыма без огня не бывает... И коль этих толстокожих прошибли слухи, то по староверческим и кержацким кораблям вообще страх-колотун ходит!..

Может, зря он бумагу архимандритову, к оружию православный люд зовущую, не подписал? Загорится что в горах-Поспелов первым перст в него ткнет: он добротой своей дал крамоле время лютым цветом расцвесть! Не отвертишься: грешен... И тех шестерых перекрещенцев, что при нем сбежали, вспомнит! Сам отослал к хану Ойроту, упредил разбойника!

- Совета твоего ждем, благодетель...

- Как ту резню понимать? Одних православных будут резать вместе с попами, церкви палить или всех русских

поголовно?

- Ружьишек, поди, надо подкупить? Пороха? Пуль налить?

Вот привязались! Будто с ножом к горлу-вынь да положи им правду-матку!

- Наши-то новообращенцы из местных пока не покидают монастырь свой, покривил душой игумен. - Значит, резни неоткуда ждать... Да и знают власти обо всех этих шепотках и слухах в горах! Без обороны крепкой православие никто не оставит, а паче того - государь!.. А что до ружьишек, то я так скажу: в хозяйстве оно лишним никому не будет...

Кивнули мужики, за шапки взялись - поняли. Встали, персты наложили на лоб, живот и плечи. Не двумя стоячими, а щепотью православной - свои!

Проводил их игумен до порога, послушников крикнул, приказал одарить из припасов монастырских на долгую дорогу и по оловянному крестику-охранителю в пути выдать странникам божьим.

Едва не прослезились те:

- Храни тебя бог, отче!

- Живи на благо всех нас!

- Круши супостата в молитвах своих и братии! Оттаял душой отец Никандр. Что ему теперь доносы Поспелова, ежели вся округа за него, своего игумена, горой стоит! И только потом уже, к вечеру, отмолившись вместе с иноками, головой на каменную подушку упав, задумался: а ну как тот мужик-настырник, что про ружья, порох и пули говорил, прав? С крестом-то против ружей хорошо идти в споре со старым супротивником, а наяву-то, когда те ружья не впереди тебя, а за спиной - надежнее!

- Надо было подписать Елизарке ту окаянную бумагу! Береженого - бог бережет...

Глава третья

РАДОСТЬ АДЫМАШ

Дома у Яшканчи все было тихо и спокойно. Да иначе и быть не могло! Пока муж со своими друзьями топтал петли многочисленных чужих дорог, берег Курагана от плохих людей, его жена Адымаш выдубила бараньи шкуры и сшила новые шубы себе и Яшканчи. Получил на зиму свою обновку и Кайонок - теплую шапку и меховые сапоги. Сделал сыну подарок и отец - привез с ярмарки покупные лыжи, хотя у мальчишки и были свои, самодельные. Теперь Кайоноку нужен только лук со стрелами и он - охотник!

Радостная и довольная Адымаш долго гладила свои косы в знак уважения мужа, разглядывала цветные нитки на катушках, перебирала блестящие пуговицы, ощупывала яркие шелковые ленты, любовалась настоящими стальными иголками, горящими, как солнечные лучи... Такого богатства ни у одной женщины в долине Теренг не было! С трудом дотерпев до вечера, она убежала в аил Чегата похвастаться своими сокровищами...

А когда высыпали звезды, пришли Чегат и Чет, прихватив тажуур с аракой и несколько кусков прокопченного в дыме костра мяса. Раньше они обычно приносили золотые слова, а теперь сами пришли за ними: Яшканчи видел многих людей и слышал много историй во время своего торгового кочевья, ему теперь есть что рассказать! Тем более, что он приехал не один, а с гостями угрюмым и молчаливым тувинцем, и такой же сдержанной, не болтливой его женой.

К удивлению и разочарованию друзей, рассказ Яшканчи был кратким и не отличался занимательностью: дорога на ярмарку оказалась трудной, но ничего, добрался, цены были совсем плохие, хуже, чем в прошлом году, но удалось сделать выгодный обмен; с Хертеком познакомился на ярмарке; обратно они втроем добрались без особых бед, хотя и их потрепала непогода...

Чегат и Чалпан переглянулись, посмотрели на гостя Яшканчи: человек бывалый, может, что и прибавит к рассказу, но Хертек, казалось, вообще ничего не видел вокруг, кроме пленки дыма, струящейся над трубкой...

Не развязала языки и выпитая арака. Показалось даже, что ее действие было обратным: все четверо мужчин вообще замкнулись, а если и говорили, то о пустяках. Жена Хертека - Савык, думая, что ее присутствие мешает мужчинам, пошла к ручью за свежей водой, но, вернувшись, не заметила перемены.

Первым поднялся Чалпан: