Белый князь

– Знаешь что, – сказал он, – у меня не такое жестокое сердце, как ты думаешь. Ты знаешь князя, езжай к нему, скажи ему, пусть станет покорным… сам за него у короля заступлюсь. Пусть не мечтает о своей пястовской крови, имеет пример на мазурах, у которых разум присутствует, что безопасней всего сидеть спокойно. Король, небось, ему что-нибудь выделит. Королева ему поспособствует. Пусть себя и людей не губит.

Так Судзивой, начав неохотно, видя, что Гневош постепенно смягчается и даёт себя убедить, нажимал на него сильней, горячей, ещё уговаривал, чтобы ехал к князю и ручался ему, что спасёт себя одной покорностью.

Разговор об этом продолжался весь вечер, а на следующий день, когда Судзивой поехал дальше к Влоцлавку, Гневош вернулся искать Белого. Он не знал, где его найдёт; потому что с князем в одночасье никто ничего предвидеть не мог. Среди ночи он внезапно выезжал в поле… возвращался и, выдумывав что-нибудь другое, он тут же осуществлял это.

Беспокойный Гневош спешил. Воевода вполне убедил его, что сопротивление и борьба были напрасны. Сам старик, теперь вблизи присмотревшись к князю, не много от него обещал. Хотел его спасти, раз Судзивой показал себя таким сердобольным.

Именно в этот день князь отправился в Гневков, оттуда очень хотел ночью доехать до Дрзденка, чтобы поговорить с Ульрихом и Доброгостом. Уже хотел приказать седлать коней, когда подъехал уставший Гневош. Они немедленно пошли с ним в отдельную каморку, но, прежде чем прибывший дал отчёт о своей экспедиции, Белый прервал его выкриком:

– Знаешь, Гневош, птица, которую подарили мне в Гнезне, пропала! Я вынужден приказать посадить Буську в колодки.

Этот удивительный выкрик остался без ответа, князь тоже уже забыл о вопросе, о птице и о Буське.

– Что ты привёз? – спросил он живо.

Гневош с некоторым колебанием осторожно приступил к рассказу. Белый слушал его с, казалось бы, напряжённым вниманием. Его брови стягивались.

Когда старик наконец завершил своё посольство, князь запальчиво вскочил.

– Никогда на свете не буду просить их о милости. Скорее умереть, умереть, как мне пристало, с мечом в руке. Судзивой меня боится. Как же ты, старый недотёпа, не разглядел этого, не понял! Они хотят поймать меня на любую приманку. Нет, нет! То, что ты говоришь, добавляет мне смелости. Чувствую, что имею силу, что за мной вся родина, Влоцлавек! Думают, что я испугаюсь того, что его отобрали. Сделали усилие… чтобы меня испугать…

Гневош молчал, не в состоянии вымолвить ни слова, так быстро и запальчиво князь, сам себя побуждая, засыпал его словами.

– Предатели! Предатели! Все предатели! Но я им не дам со мной справиться. Погибну с мечом в руке, голыми руками меня не возьмут.

Старик дал ему накричаться, молчал. Однако через минуту этот запал уже начал гаснуть, голос затих, глаза затуманились, князь упал на постель. В нём произошла перемена, он стал спрашивать у Гневоша подробности, повторить ему собственные слова Судзивоя.

Он спрашивал и не говорил уже, о чём думал. Это продолжалось приличный отрезок времени. Когда Гневош замолчал, Белый вздохнул.

– Впрочем, – сказал он тихо, – что мне мешает под поручительством Судзивоя тайно отправиться побеседовать с ним? Как ты думаешь? Не схватит меня?

– Он дал слово… Съехаться можете где-нибудь в стороне.

Белый глубоко задумался.

– Я готов с ним поговорить. Кто знает? Я тут особенно ни на кого рассчитывать не могу. Ласота мне ничего не говорит, но Бусько ежедневно приносит новость, что ночью кто-то сбежал. Люди меня покидают… Когда я плыл к Святой Земле, помню, моряки говорили, что перед кораблекрушением, из него убегают крысы. Это крысы… Я устал, мой старик. Если бы мне мой Гневков отдали, мне было бы не нужно больше, Фрида Бодчанка выйдет за меня, папа освободит меня от клятвы… королева Елизавета вступится за меня.

Гневош, который только что слышал, как он клялся, что умрёт с мечом в руке, с удивлением на него посмотрел.

– Вы хотите, князь, чтобы я устроил ваше свидание с Судзивоем? – спросил он.

В уме Белого снова наступил какой-то переворот, он стиснул зубы.

– Я сам не знаю… – сказал он. – Поглядим… до завтра.

Пошли спать. Князь велел себе петь песенку.

– Ты знаешь, – обратился он к Буське, которому всё поверял, – может, нам пора отдохнуть. Эта война – омерзительная вещь. С коня на коня, не поесть, не выспаться… Битву я понимаю. Но до неё не дойдёт. И на что это всё сдалось?

Он замолчал и, смеясь, спросил:

– Бусько, а ты бы женился ещё?

Малый рассмеялся.

– Если бы был князем, – сказал он, – почему нет, а простому человеку на старость…

Глаза Белого слепались, который дальнейшего вывода своего певца не слышал… заснул.

Чуть свет, послал князь за Гневошом, должны были его разбудить. Приказал ему приблизиться ухом к его губам.

– Езжай к Судзивою, – сказал он, – хочу поговорить с ним… пусть даст мне слово… и чтобы об этом никто не знал. Моя птица потерялась – это дурной знак. У меня был нехороший сон… Я хочу отдохнуть… Пусть Судзивой мне Гневков выхлопочет. Я тем временем поеду в Дрзденку и посижу там. Бодча и Бодчанка всегда мне рады.