Беньямин и Брехт — история дружбы

Письмо Брехта, оставшееся незаконченным наброском и предположительно не достигшее адресата, добавило к особым добродетелям творчества Беньямина еще одну, названную Брехтом «экономичностью», основанную на отдалении автора от темы, позволяющем ему распоряжаться материалом. Парадокс состоит в том, что написание именно этого эссе далось Беньямину весьма тяжело, о чем Брехт хорошо знал. Следовательно, его похвала значила, что эти усилия не были заметны в произведении, также напоминая о принципах эпического театра: писатель Беньямин становился идеальным актером театра Брехта, не сливающимся со своим персонажем, а сохраняющим дистанцию и представляющим его без нажима. Дистанция не означает безразличия, автор не утрачивает связи с предметом рассмотрения: «Вы всегда остаетесь с темой или тема остается с Вами». С помощью пар понятий «украшение» − «изящность» и «зеркало» − «спираль» Брехт также описывал свойства письма Беньямина: «изящно [zierlich] (в старом добром значении этого слова)» связано со старонемецким Zier

(орнамент или украшение), означая «изящный, роскошный, драгоценный» — то есть совершенный по форме и композиции, без украшений, декоративных, избыточных аксессуаров[274]. Образ спирали подчеркивает динамичность изложения. Слова «спираль никогда не удлиняется с помощью зеркала» значат, что писатель не ограничивается созданием образов действительности, отражений в зеркале, он пытается добраться до сути взаимосвязей. Брехт выдал свое недоверие к зеркалу как инструменту в «Заметках о реалистическом способе письма», написанных около 1940 года:

В литературе Вы не можете пользоваться одним и тем же зеркалом, отражая разные эпохи так, как вы пользуетесь одним зеркалом, отражая разных людей и даже столы и облака⁴⁹⁴

.

Брехт, конечно, знал о книге Беньямина «Люди Германии» по публикациям отдельных писем во Frankfurter Zeitung. До нас дошел только отзыв Маргарет Штеффин на выход книги из печати. 7 ноября 1936 года она благодарила за «письмо и письма», несомненно, имея в виду последнее письмо Беньямина и приложенный экземпляр книги писем. Осенью 1933 года Штеффин участвовала в подготовке их публикации в качестве секретаря[275]

: «Я уже начала читать письма с огромным удовольствием, встречая немногих уже известных мне как старых знакомых, которых рада снова видеть»⁴⁹⁵.

Брехт попытался предложить рукопись Беньямина цюрихскому издателю через Лизу Тецнер. Сам по себе этот поступок предполагает признание важности проекта, но в довершение Брехт так отозвался о его значении и возможных последствиях сделанной Беньямином подборки:

Дорогая Тецнер,

У меня просьба: в своё время Вальтер Беньямин собрал для Frankfurter Zeitung достаточно лестную для Германии подборку писем «Люди Германии». Теперь он думает, что ей мог бы заинтересоваться швейцарский издатель, чтобы взять ответственность на себя и продавать тираж в Германии (публикация может быть и анонимной). Не могли бы Вы передать рукопись (12 из планируемых 40 писем) какому-либо издателю в Цюрихе? Конечно, это будет иметь больше шансов на успех, чем любые попытки на расстоянии, из Парижа. Вам ничего не придется больше делать, разве что позвонить разок. Кроме Вас у нас никого нет [276].