Бердолька Чарли и Гертруды Богранд

Бабушка Матильда паниковала. Она выглядывала в окно, что-то искала в сумке-дыне, снова выглядывала в окно или рассматривала обивку на сидениях.

– Ох, эти делегации! – ворчала бабушка Матильда. – Из-за них весь город стои́т. Полёты запрещены. От центрального фонтана до суда – минут десять. Не больше. А вот по дороге – так долго добираться!

Мост начал сводиться, и через несколько минут экипаж снова продолжил движение.

– Вот видите: если верить – всё будет хорошо, – напомнила бабушка Матильда.

Через окно Гертруда наблюдала: над рекой пролетели чайки, в воде отражалась радуга, а через облака пробивалось тёплое весеннее солнце.

Вскоре экипаж остановился возле огромного здания из белого и чёрного камня. Оно было похоже на шахматную доску. У входа с высокими серебряными дверьми толпились тысячи людей в белых и серых хитонах. Они рассматривали флаги, герб в виде Месяца в Солнце, а также внушительных размеров надпись:

ВЕРХОВНЫЙ СТРАСУД

Krino. Krima. Krites.[16]

Бабушка Матильда, Чарли и Гертруда вышли из экипажа.

У входа в здание суда на высоком постаменте в виде букв «A&E» стоял высокий памятник мужчине и женщине – они держали в руках огромное яблоко.

– Надеюсь, вещи скоро прибудут, – переминалась с ноги на ногу бабушка Матильда. Секундная стрелка на часах в парке (неподалёку от здания Верховного СтраСуда) пошла на последний круг.

Посылка с вещами не появилась. Роберт Готли так и не ответил.

По дороге проехали несколько конных экипажей. Из них выскакивали, падая, люди в белых и серых хитонах.

Часы пробили четыре раза. Эхом зазвенели колокола по всему городу. Высокие серебряные двери Верховного СтраСуда со звоном и скрежетом распахнулись. Толпа направилась внутрь.

– Что делать, ба… Матильда? – спросила Гертруда. Она не знала, что страшнее: «опоздать в суд» или «успеть в суд».

– Выбора нет. Придётся ждать. Хотя в этом есть и положительный момент: посмотрите, сколько людей. Пускай они пройдут вперёд, чтобы не пришлось толкаться. Родные, не переживайте.

Вдруг на всю площадь раздался громкий крик. Неведомо откуда появилась толпа в коричневых хитонах. Толпа прорывалась к памятнику «A&E» у входа в здание суда. Её старались сдержать несколько гренадёров в красных хитонах. Толпа кричала:

– Им здесь не место! Им здесь не место!

– Расходитесь! – отвечали гренадёры. – Расходитесь!

– Их изгнали по заслугам!!

Кто-то из толпы людей в коричневых хитонах бросил в памятник камень, отбив женщине с яблоком нос.

На площадь прибыла ещё сотня человек в красных хитонах: гренадёры вмиг скрутили нарушителей.

Коричневый протест закончился так же неожиданно, как и начался.

За спиной у бабушки Матильды послышался громкий треск. Когда она обернулась, зеленоватый дым с запахом мёда успел развеяться над пакетом с воздушными шариками: голубым и розовым. В пакете лежали вещи из списка, а также короткое послание:

Поздравляю с первой повесткой!

Сэр Роберт Готли

– Ну, слава небесам! Всё! Теперь спешите! – Бабушка Матильда подгоняла внуков, передав им пакет. – Я буду в парке. Хорошо, шарики заберу. И не переживайте. Мысленно – я с вами!

Она ещё раз поцеловала Чарли и Гертруду на прощание, пожелав им «пуха и пера».

Вестибюль СтраСуда не был страшным, как ожидала Гертруда, хотя и оказался мрачно-огромным. Он мог бы вместить всю 66-ю улицу или даже половину Площади Трёх. Освещался неисчислимым множеством факелов и свечей. В стенах располагались сотни дверей. Одни – высоко от пола. К другим не было лестниц. В самум вестибюле толпились люди разных возрастов. Все откровенно галдели. Лишь некоторые были в хитонах: рядом стояла пожилая леди в бирюзовом платье и шляпе в форме рыбы, а также джентльмен – в дырявом котелке и полосатом костюме.

– Я читал и про это место в «Истории города», – сказал Чарли, не отставая от сестры. – Здание СтраСуда – первое по странности и загадочности в городе. К примеру, некоторые лестницы ведут в никуда, двери открываются в глухие стены, даже есть окна в полу! Говорят, каждый год здесь теряются люди! Многих – не находят!

– Доброй ночи! Прошу внимания! – Громкий писклявый голос прокатился по вестибюлю. Многотысячная толпа, до этого оживлённо о чём-то споря, затихла. Чарли указал Гертруде в сторону балкона высоко под куполом, откуда и доносился голос. Он принадлежал полной женщине в розовом хитоне. Её редкие седые волосы торчали во все стороны. – Приветствую всех! Меня зовут мадам Варахиил Ви Ванна. Я являюсь главой Приветственного Отдела Верховного СтраСуда. Через несколько минут начнутся заседания, где будут вынесены предварительные вердикты по каждому из вас. После положительных вердиктов начнется торжественная Церемония Посвящения. Отрицательные же вердикты…

Голос мадам Варахиил Ви Ванны эхом «падал» на собравшихся, отражаясь от стен. По залу прокатился шёпот, а затем… лай.