Берег. Следы на песке

Так и повелось: мои утро и день принадлежали теперь безраздельно одному мужчине, а вечер и ночь другому. Я была благодарна Робу, за то, что он вырывал меня из печальной действительности и погружал в мир своей необъятной любви. Словно родник, питал муж меня такими необходимыми силами для борьбы. Я знала, что Роберт от отца выведывал, что я делаю целыми днями, и воспринимал мой уход за другом, как работу. Ему было очень жаль Саню, Эдвард объяснил и ему, что состояние комы вызвано не последствиями выстрела, а ударом головой при падении.  В любой момент может пойти процесс разрушения мозга, если Громов и выживет, то вряд ли это лучший выход для него. Я видела, что Роберт боится за меня, если мои усилия не увенчаются успехом. Помочь он мог мне только морально, поэтому и старался изо всех сил.  Мистер Фаррелл каждое утро вместе со мной осматривал пациента. Он изучал результаты исследований, выслушивал мой доклад и весьма скептически относился к развёрнутой деятельности.

И вот отведённый месяц уже был на исходе.  Эдвард не приезжал последние дни, у него проходила в Лондоне конференция. В тот вечер я, по привычке уже разговаривала с безответным Саней, и втирала ему мазь, приготовленную по своему рецепту. Слёзы наворачивались на глаза со вчерашнего вечера. Я устала вести борьбу со смертью друга один на один, но срок, данный мне Эдвардом, истекал через три дня. Если бы не понимание и молчаливая поддержка Роба, впору было бы застрелиться.  Добравшись до пальцев рук Сани, я потянулась за очередной порцией мази и вдруг почувствовала слабое пожатие. Сердце мое на мгновение остановилось, а потом понеслось галопом, когда пожатие повторилось. Я медленно повернулась к Громову и встретилась со взглядом по-детски невинных, голубых глаз. Прижав ладонь друга к щеке, я смотрела на него, не в состоянии даже просто пошевелится. Не было в том взгляде ещё жизненной силы и задора, но то, что Саня меня узнал, сомнений не оставалось.

Глава 32

Джулия

– Санька, солнце… – прошептала я, и слёзы брызнули у меня из глаз.

Громов вновь пошевелил пальцами. Я выудила телефон из кармана и трясущимися руками набрала номер Эдварда.

– Он пришел… В себя… Пальцы… Глаза… – всхлипывала я в трубку.

– Еду, – коротко обронил Эдвард.

Потянулись часы ожидания. Я боялась выйти из комнаты, чтобы не разрушить хрупкое чудо. Роберта дома не было, и на телефон он не отвечал. Саня то засыпал, то снова смотрел на меня. Я рассказывала ему про ощенившуюся суку на конюшне, про новый голливудский фильм, про шторм над ла Маншем. В общем несла всякую охинею, не касаясь личных тем. Но вот внизу хлопнула дверь, и Фаррелл-старший, в сопровождении двух отдаленно известных мне коллег, вбежал в комнату.

– Джулия, что?.. – он взглянул на Саню и смолк на полуслове, не поверив своим глазам. Чудо произошло, и это было явно выше его понимания. Я сидела, сжавшись в комок в кресле, не отводя глаз от своего пациента.

– Ты сделала это! – восторженно пробормотал Эдвард. – Ты прирождённый врач, я не ошибся в тебе. Господа, она до конца верила в свою победу!

Я залилась слезами, утирая щеки рукавами халата.

– Ну, успокойся, девочка, успокойся.

Мистер Фаррелл достал свой платок и, вытащив меня из кресла, промокнул мне глаза и нос.

– Эдвард, – всхлипывала я, заикаясь, – Он… будет жить? Вот все мои отчеты…

– Конечно, дорогая, – Эдвард погладил меня по спине, – Посиди с ним ещё немного. Мы ненадолго оставим тебя… Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, да, – поспешно ответила я, испугавшись, что заботливый свекр теперь отстранит меня от дел, отправит в постель, или хуже того, на сохранение. Он уже не раз заводил разговор об этом.

Эдвард с подозрением взглянул на меня, конечно же, угадав ход моих мыслей, но промолчал и вышел из комнаты. Саня, наблюдавший за развернувшейся сценой, облегчённо вздохнул, когда мы снова остались одни. Он силился что-то сказать, но у него не получалось. Я поднесла палец к губам и склонилась над ним.

– Саня, мой хороший, – я старалась говорить как можно спокойнее, но получалось плохо. – Я ждала пока ты придёшь в себя месяц. Теперь всё будет хорошо, только не торопи события. Я прихожу к тебе каждое утро и остаюсь до вечера. Ты скоро совсем поправишься…

Громов обвёл глазами комнату, явно силясь понять, где мы находимся.

– Мы в Фаррелл-Холле, – уточнила я и добавила с надеждой в голосе: – Закрой глаза, если понимаешь меня.

Веки медленно опустились и поднялись.  Я облегчённо вздохнула, но мне показалось, что Сане было жизненно необходимо услышать совсем другое, остальное неважно, второстепенно.

– Ты мне нужен, не оставляй меня больше, – я склонилась над ним совсем низко, и голос мой дрогнул.

В глазах Сани вспыхнул огонёк, и он снова медленно опустил и поднял веки.

– А теперь отдыхай и поправляйся, – я коснулась пальцами его колючей щеки. – Передаю тебя в руки опытных слуг Эскулапа.  Скоро вернусь, только будь умницей.

Веки снова опустились и поднялись.