Берлинское кольцо

– Только вы не подумайте чего. Коротыш мне не нужен был. Противный такой, смотреть тошно… Просто пили. В другом месте-то неудобно, немцы следят, ну а тут – четыре стены, чужой глаз осекется на улице.

Саид задумался: можно ли говорить с хозяйкой начистоту. Хотя легионеры и намекали на связь Зоси с партизанами, даже переход тридцати человек на сторону советских войск объясняли участием этой бабы в переговорах Курамысова с командованием лесной армии, но предположения эти как-то не вязались с обликом Зоси и особенно с ее поступками. Уж больно простой и глуповатой казалась хозяйка.

– Многие здесь бывали? – спросил он, желая проверить, насколько широк круг знакомых Зоси и есть ли в числе этих знакомых офицеры.

– О чем это вы? – скосила глаза на гостя хозяйка. – Не пойму.

– Курамысов бывал?

Она отшатнулась: так по стене и скользнула плечами. Движение заставило ее вдруг почувствовать холод, поежиться. Шагнула к печи, подцепила железную клюшку и стала ворошить ею поленья. Искры звездной россыпью заметались под малиновым сводом, кинули тысячи светляков на лицо и плечи женщины. И увидел Саид, как сильна она, как белеют ее тревожные и упрямые глаза. Почудилось ему, что Зося способна вот этой же толстой раскаленной клюшкой ударить его, ударить насмерть. И, может, сейчас она думает о том, как лучше обрушить железо на его голову. Не по себе сделалось Саиду, захотелось отодвинуться подальше, за стол, заслонить себя чем-нибудь надежным. А наперекор инстинктивному желанию уберечься, вспыхивало желание обнять ее, впиться губами в опаленное огнем лицо, в чуть обнаженные воротом кофточки плечи, сжимать ее сильное тело руками…

Железо калилось, позвякивало, тычась в горячий камень, поднимало и поднимало звездные россыпи. А Зося упрямо, с жестокой решимостью смотрела в огонь. Саид все же отодвинулся. Издали сказал:

– Вас предают.

Кого – вас, не пояснил, но Зося догадалась. Смолчала, ожидая еще каких-то слов.

– Сегодня надо уйти, – посоветовал Саид. – Завтра будет, пожалуй, поздно…

В печи уже нечего было делать, а Зося все ворошила поленья, воевала с ними, и воевала упрямо и зло. Сгорая, искры жгучим пеплом жалили ее лицо. Не отстраняясь, она принимала боль, и только делалась еще упрямее и злее. Вдруг сказала:

– Он придет нынче.

Это было у нее внутри. Все время было, пока стояла у огня, пока ворошила поленья и обжигалась искрами. Ждала минуты, чтобы вынуть из себя и отдать гостю. Зачем, понимала плохо. Просто чуяла: нужен этот коротыш с рассеченной губой эсэсовскому офицеру. Ненавистный ей коротыш…

– Почему сегодня? – спросил Саид.

– Не знаю… Так сказал. Велел картошку и самогон припасти.

– Один придет?

– Прежде один хаживал.

– Огонь в окне – знак ему? – уточнил Саид.

Зося еще раз перевернула поленья, будто хотела прибавить жару. Этой заботой отвлекла себя от слишком прямого вопроса. Ворошила и обдумывала. Понял Саид – трудно ей, но не помог. Ждал точного ответа.

– И ему тоже… – буркнула Зося.

Теперь стало ясно: хата служила маяком для кого-то. И именно это, среднее окно, с проломанными ставнями. Щель бросала узкую полоску света в поле, протянувшееся между деревней и березовой рощей. Свет означал, видимо, что у хозяйки кто-то гостит. Ведь Зося запалила коптилку, как только вошел Саид.

– Когда пожалует этот коротыш? – уточнил он.

– Да время уже… Поверка вечерняя, поди, кончилась.

Саид посмотрел на часы – было семь. Легионеры должны стоять на линейке, если, конечно, капитан Биллик решится сегодня строить батальон. Соединенные воедино легионеры – уже опасность, и вряд ли немцы захотят рисковать, получив анонимное предупреждение о готовящемся переходе батальона к партизанам. К тому же метель и темнота – все для мятежа. Лучше не искушать дьявола!

– Зачем он тебе? – спросил неожиданно хозяйку Саид. И было в этом вопросе что-то взволнованное и даже ревнивое. Негодование какое-то было.

Свой интерес Зося отбросила, будто не существовал он. Сказала о коротыше – цинично и грубо:

– Зачем? Зачем к бабам ходят…

«И это – неправда, – подумал Саид. Какая-то необъяснимая убежденность заставила его очистить хозяйку. – Конечно, неправда!»

Горячая клюшка вдруг резко звякнула, вздрогнуть заставила Саида. Зося повернулась к гостю, посмотрела на него с вызовом.

– Ты вот зачем пришел?

Вся в свете печи она казалась большим и грубым слепком с чего-то сурового и грозного. Но не устрашающего, а манящего. И оголенный изгиб плеча мучил гостя.

– Зачем он тебе? – упрямо повторил Саид.

– Отстань!

Не хотелось ей касаться простого, само собой разумеющегося и, может быть, унизительного. Устала от мужского откровения. А тут еще ревность будто.

Он не обиделся. Только отвернулся, чтобы только не видеть ее.

Снова Зосю заняла коптилка. Подошла к ней, взяла в руку, но не понесла, а задержала в воздухе, что-то обдумывая.

– Уйдешь? – спросила сухо и даже скучно. – Или останешься?

Саид ответил:

– Останусь.

Коптилка поплыла к окну.

– Не надо, – остановил Саид. – Верни на место. А лучше погаси!