Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Разумеется, Никсоном и Киссинджером двигала в основном не забота об азиатских приоритетах и, разумеется, не симпатия к Китаю, а стремление создать как можно больше неудобств для Советского Союза. Однако сопутствующие выгоды оказались грандиозны. Таким образом открылась новая страница в отношениях между Вашингтоном и Пекином.

Никсон впервые нанес визит ЛКЮ еще в 1967 году, когда он был конгрессменом от штата Калифорния. К тому времени он уже успел потерпеть одно поражение в предвыборной гонке и готовился ко второй попытке завоевать Белый дом. Как кандидат в президенты, этот последовательный и убежденный республиканец (следует особо отметить его твердые антикоммунистические позиции) отправился в турне по всему миру, чтобы «сформировать портфель проектов в международных отношениях» (таким образом в глазах американского избирателя завоевывается авторитет, соответствующий позиции настоящего государственного деятеля). Заехать в Сингапур ему посоветовал гарвардский профессор Генри Киссинджер, госсекретарь, которому в дальнейшем суждено было стать советником президента по вопросам национальной безопасности.

Я попросил ЛКЮ вернуться на несколько десятилетий назад: «Что удивило меня в ваших изданных мемуарах, так это рассказы о Никсоне, который, по вашим словам, оказался очень внимательным слушателем».

«Да, так оно и было».

Скромность никогда не фигурировала в списке моих достоинств, так что я продолжил свой натиск: «А ведь американцы, как известно, не очень-то любят выслушивать чужие мнения».

«Но он не просто слушал, а даже делал какие-то заметки».

«Ну, это прямо как я сейчас…»

ЛКЮ пропустил мимо ушей мою неуклюжую попытку пошутить: «Он меня расспрашивал о Мао Цзэдуне. Я постарался как можно нагляднее разъяснить, чем занимался Мао. Я сказал, что Мао рисует свои картины прямо поверх мозаики, которая просуществовала 5000 лет. Но пройдут дожди и смоют все, что он рисовал и говорил. Останется только то, что устоялось за 5000 лет. Таково учение Конфуция».

Это был действительно яркий образ, убеждающий, что у многовековой культуры гораздо более глубокие корни, чем у некоторых современных идеологических сказочек.

Я спросил: «Вы думаете, что они в конце концов уберут этот жуткий портрет (Мао Цзэдуна) с площади Тяньаньмэнь?»

«Конечно, но только не сейчас. Пока что он придает некоторую легитимность властвующей элите. Как-никак он все-таки освободил Китай от феодализма».

Второй раз ЛКЮ встретился с Никсоном в 1969 году в Белом доме. Отец-основатель современного Сингапура снова озвучил свое мнение, что все ужасы «культурной революции» рано или поздно подойдут к концу, как и многие другие не слишком умные «кампании», задуманные Мао Цзэдуном для перестройки Китая. Зато присутствие США во Вьетнаме играет огромную политическую роль, и нельзя торопиться с выводом американских войск.

Отметим, что у себя на родине Никсон и Киссинджер пребывали под непрекращающимся огнем критики именно за это – за неторопливость и нерешительность действий, направленных на ограничение американского присутствия во Вьетнаме. Ли тем временем настойчиво советовал американцам вести такую политику, которая не подразумевает быстрого отступления. Можно только удивляться, сколь серьезным оказалось влияние этих идей ЛКЮ на Никсона и Киссинджера.

Ли был сторонником политики, которая стала известна под названием «вьетнамизация». Последнее означало такую техническую поддержку антикоммунистических вьетнамских войск, которая позволила бы им самостоятельно сражаться с коммунистами. Ли был совершенно уверен, что чрезмерно быстрый вывод американских сил только поощрит вьетнамских коммунистов, их союзников и симпатизантов на агрессию в отношении других стран Юго-Восточной Азии и демократические режимы начнут падать один за другим, подобно костяшкам домино. Ли, как никто из известных мне политиков, был абсолютно убежден, что марксисты-ленинцы нацелены исключительно на захват и удержание власти. Все остальное (экономическое развитие, социальная справедливость) для них в основном пустой звук.

В Азии с огромным уважением относятся к Генри Киссинджеру, и дело здесь не только в его тайном визите 1971 года в Пекин (его можно рассматривать как подготовительную работу перед столь же тайным визитом Никсона, который последовал в 1972 году). Дело, скорее, в его глубоко продуманном отношении к политическим силам, действующим на мировой арене. Он понимал, что все эти движения произрастают из глубин истории и культуры, так что любые радикальные перемены всегда даются нелегко и зачастую влекут за собой болезненные потрясения. В этом плане можно сказать, что мировоззрение Киссинджера больше соответствовало азиатским традициям, чем американским.

«Так значит, если говорить об американском госсекретаре, вы, судя по всему, высоко цените Киссинджера?»

«Простите?» Я вижу, что мой собеседник отвлекся, заново прилаживая грелку.

«Вы сторонник Киссинджера, не так ли?»