Беседы ши со своим сыном, или Тайны Дао Императора

Подойдя к ручью, я наклонился, набрал воды, а когда поднял глаза, то увидел ее, выходящую из воды. Я улыбнулся и обнял ее, думая, что это продолжение сна.

Но это был не сон. Мы ушли вместе с ней. Мы бросились в океан жизни так, словно дети ныряют в прохладную горную речку. В монастыре у меня было все, я был известным и почитаемым. Но я по­терял все и ушел за ней.

Высшие силы поддерживали меня. Монашеская братия не беспокоила меня и относилась ко мне с пониманием. Лишь однажды один старый мо­нах принес кувшины и поставил около моей кельи. Я понял, что он просит меня пойти за водой. Мы и раньше помогали друг другу. Я приносил воду, а он растирал мне тушь. Я не мог ему отказать. Взяв кувшины, я отправился к ручью.

Я был совсем слаб, почти бредил. От голода и не­достатка света мой мозг был полон галлюцинаций. Я видел лотосовое поле, на котором возлегала боги­ня Гуаньинь. Я видел огромную черепаху, которая улыбалась мне, держа во рту гигантскую жемчужи­ну. Она несла ее сквозь временные пространства для меня.

А у меня даже не возник вопрос, зачем мне такая гигантская жемчужина. Джунгли за воротами мо­настыря светились фиолетовым светом и были од­ним каким-то живым существом со своим нравом.

Подойдя к ручью, я наклонился, набрал воды, а когда поднял глаза, то увидел ее, выходящую из воды. Я улыбнулся и обнял ее, думая, что это продолжение сна.

Но это был не сон. Мы ушли вместе с ней. Мы бросились в океан жизни так, словно дети ныряют в прохладную горную речку. В монастыре у меня было все, я был известным и почитаемым. Но я по­терял все и ушел за ней.

Она, как выяснилось потом, продала свой дом. Мы пришли к моей матери. Моя мать была уже слишком стара и слишком привыкла к одиночест­ву, чтобы обрадоваться нам. Но в доме было много места, и моя комната осталась нетронутой с того времени, как я ушел за Мастером. Я стал помогать моей матери, и мы смогли жить, ни в чем не нуж­даясь. Она забеременела. И мы считали дни до по­явления на свет нашего малыша. Я столько много узнал в монастыре о смерти, но я ничего не знал о появлении новой жизни. Пришла пора ей рожать.

Мать пригласила надежную повитуху. Но... я не хочу вспоминать... Она и ребенок погибли...

Я не смог более оставаться в городе. И в мона­стырь я не мог вернуться. Я пошел в святую Уд- дияну, чтобы быть в молитвах своих ближе к ним, небесным созданиям, ушедшим так рано. Я бла­годарил небо за каждое мгновение, проведенное с ними. И небо сжалилось надо мной. Сердечная боль ушла, Я стал готов соединиться с ними. Я по­мню этот день. Свет, молния, освещающая все, и раскаты грома, сотрясающие все вокруг, как буд­то вселенский шаман совершал очистительный ритуал.

Капли дождя стекали по моим рукам, по моему лицу. А я глотал их, как будто пил жизнь. Случай­но мой взгляд упал на шелковый талисман, став­ший мокрым. Его мне подарила моя мать, когда я в двенадцать лет покинул ее и ушел к монахам.

Я взял его в руки и впервые хорошенько рассмо­трел. На желтом шелковом талисмане, предназна­ченном для избавления от нечисти, выделялись красные знаки, гласившие: «Покровитель судьбы, Дух Тайн, даруй здоровье и согласие».

Моя грудь наполнилась легкостью, мир снова стал заполненным звуками, и я отправился назад. Я стал странствующим даосом, ушел в горы по­стигать свой Путь.

А затем меня пригласили во дворец, чтобы я за­нимался с тобой. Вот и все.

А другие женщины тебя не волновали? Воз­можно, ты еще встретишь свою судьбу.

Понимаешь, когда капля летит в океан, она всего лишь капля. А потом, попадая в океан, она становится океаном. Как океан может вновь стать этой каплей, отдельной каплей? Есть ли смысл оке­ану опять становиться каплей? Разве теперь важны мне другие. Все уже было. Уже было это вселенское мгновение, когда капля соприкоснулась с океаном, осознав, что она - это океан.

У каждого человека было первое слово и первый шаг. Возможно, была и первая любовь. Но когда она первая и та самая, которая не знает страха, которая приходит из космоса. Та, ради которой ты можешь уйти от своих учителей, и они молча благословят твой путь. Та, безусловная и равная, когда ни у кого вокруг не смогло вырваться даже упрека, несмотря на то что мы нарушили все законы.

Я счастлив, что испытал это. Не каждому это дано - испытать ответную любовь. Такую, как утренние перепевы птиц, когда одна отвечает на трели другой, и все сливаются в едином торже­ственном хоре.

Нельзя дважды стать просветленным или му­дрым. Так имеет ли смысл искать повторение того, что никогда уже не случится?

Но разве тебе не хочется, чтобы в старости тебя окружали твоя семья, внуки и внуки внуков?

Я столько раз себе это представлял, что мне уже и не надо ничего другого.

Многие думают, что если мужчина должен быть сильным и независимым, то он не нуждается в лас­ках, нежности, поцелуях, привязанности и любви. Мальчикам и мужчинам нужно столько же при­косновений и ласки, как и женщинам. Но мона­хи лишены этого. И я сам лишил себя этого, уйдя от матери и оставив ее одну, когда мне было всего двенадцать лет.

А в чем тогда заключается мужская сила?