Бесы

Ах, хочу! — сплеснула ладошками госпожа Лебядкина.

Тетя, тетя? Возьмите и меня с собой к вам! — раздался голос Лизаве- ты Николаевны. Замечу, что Лизавета Николаевна прибыла к обедне вместе с губернаторшей, а Прасковья Ивановна, по предписанию доктора, поехала тем временем покататься в карете, а для развлечения увезла с собой и Маври­кия Николаевича. Лиза вдруг оставила губернаторшу и подскочила к Варва­ре Петровне.

Милая моя, ты знаешь, я всегда тебе рада, но что скажет твоя мать? — начала было осанисто Варвара Петровна, но вдруг смутилась, заметив необы­чайное волнение Лизы.

Тетя, тетя, непременно теперь с вами, — умоляла Лиза, целуя Варвару Петровну.

Mais qu'avez-vous done, Lise![340] — с выразительным удивлением прогово­рила губернаторша.

Ах, простите, голубчик, chere cousine, я к тете, — на лету повернулась Лиза к неприятно удивленной своей chere cousine[341] и поцеловала ее два раза.

И maman тоже скажите, чтобы сейчас же приезжала за мной к тете; maman непременно, непременно хотела заехать, она давеча сама говорила, я забыла вас предуведомить, — трещала Лиза, — виновата, не сердитесь, Julie. chere cousine. тетя, я готова!

Если вы, тетя, меня не возьмете, то я за вашею каретой побегу и закри­чу, — быстро и отчаянно прошептала она совсем на ухо Варваре Петровне; хо­рошо еще, что никто не слыхал. Варвара Петровна даже на шаг отшатнулась и пронзительным взглядом посмотрела на сумасшедшую девушку. Этот взгляд всё решил: она непременно положила взять с собой Лизу!

Этому надо положить конец, — вырвалось у ней. — Хорошо, я с удо­вольствием беру тебя, Лиза, — тотчас же громко прибавила она, — разуме­ется, если Юлия Михайловна согласится тебя отпустить, — с открытым ви­дом и с прямодушным достоинством повернулась она прямо к губернаторше.

О, без сомнения я не захочу лишить ее этого удовольствия, тем более что я сама. — с удивительною любезностью залепетала вдруг Юлия Михай-

 

Ручку-то пожалуйте, — лепетала «несчастная», крепко прихватив пальцами левой руки за уголок полученную десятирублевую бумажку, кото­рую свивало ветром.

ловна, — я сама. хорошо знаю, какая на наших плечиках фантастическая всевластная головка (Юлия Михайловна очаровательно улыбнулась).

Благодарю вас чрезвычайно, — отблагодарила вежливым и осанистым поклоном Варвара Петровна.

И мне тем более приятно, — почти уже с восторгом продолжала свой лепет Юлия Михайловна, даже вся покраснев от приятного волнения, — что, кроме удовольствия быть у вас, Лизу увлекает теперь такое прекрасное, такое, могу сказать, высокое чувство. сострадание. (она взглянула на «несчаст­ную»). и. на самой паперти храма.

Такой взгляд делает вам честь, — великолепно одобрила Варвара Пет­ровна. Юлия Михайловна стремительно протянула свою руку, и Варвара Пет­ровна с полною готовностью дотронулась до нее своими пальцами. Всеобщее впечатление было прекрасное, лица некоторых присутствовавших просияли удовольствием, показалось несколько сладких и заискивающих улыбок.

Одним словом, всему городу вдруг ясно открылось, что это не Юлия Ми­хайловна пренебрегала до сих пор Варварой Петровной и не сделала ей визи­та, а сама Варвара Петровна, напротив, «держала в границах Юлию Михай­ловну, тогда как та пешком бы, может, побежала к ней с визитом, если бы толь­ко была уверена, что Варвара Петровна ее не прогонит». Авторитет Варвары Петровны поднялся до чрезвычайности.

Садитесь же, милая, — указала Варвара Петровна mademoiselle Лебяд- киной на подъехавшую карету; «несчастная» радостно побежала к дверцам, у которых подхватил ее лакей.

Как! Вы хромаете! — вскричала Варвара Петровна совершенно как в испуге и побледнела. (Все тогда это заметили, но не поняли.)

Карета покатилась. Дом Варвары Петровны находился очень близко от со­бора. Лиза сказывала мне потом, что Лебядкина смеялась истерически все эти три минуты переезда, а Варвара Петровна сидела «как будто в каком-то маг­нетическом сне», собственное выражение Лизы.

Глава пятая

ПРЕМУДРЫЙ ЗМИЙ I

Варвара Петровна позвонила в колокольчик и бросилась в кресла у окна.

Сядьте здесь, моя милая, — указала она Марье Тимофеевне место, по­среди комнаты, у большого круглого стола. — Степан Трофимович, что это та­кое? Вот, вот, смотрите на эту женщину, что это такое?

Я. я. — залепетал было Степан Трофимович.

Но явился лакей.

Чашку кофею, сейчас, особенно и как можно скорее! Карету не откла­дывать.

Mais, chere et excellente amie, dans quelle inquietude[342]... — замирающим голосом воскликнул Степан Трофимович.

Ах! по-французски, по-французски! Сейчас видно, что высший свет! — хлопнула в ладоши Марья Тимофеевна, в упоении приготовляясь послушать разговор по-французски. Варвара Петровна уставилась на нее почти в испуге.