Без иллюзий

– Признаюсь вам, мне захотелось сорвать Тинины козни против Леонида Аркадьевича. За минутное или какое там удовольствие он мог потом дорого заплатить. Тут я вот о чем говорю. Моя Светочка, побывав с Тининой дочерью в пионерском лагере, совершенно категорически заявила мне, что больше одновременно с этой девчонкой никуда не поедет. Оказалось, любимым занятием этой самой дочки было доносительство лагерному начальству и о пионерах, и о пионервожатых – словом, обо всех и обо всем. Наверно, это не только внутренняя склонность ребенка, но и мамочкино целенаправленное воздействие.

– Скорее всего, – кивнул Михаил. – Мать в интересах ребенка дала ему в высшей степени полезную установку – с такой, дескать, не пропадешь. Не знаю, много ли Тина успела вам навредить, а мне – уже более, чем достаточно. Я не буду искать компромиссов ни с ней, ни с опекаемой ею Зоськой. Еще раз прошу вас держаться в стороне от этой парочки. Договорились?

Люда кивнула в ответ. Смотреть Михаилу в глазу ей не хотелось. И все же она поняла, что он, зная о ее соучастии в Зойкином процветании, обещает никак не задевать ее персону. Из чего и она могла сделать вывод, что в какой-то степени все же дорога ему.

Тем временем Плешаков изо всех сил старался, чтобы дело против Горского набирало обороты. На всех совещаниях, где он мог говорить о трудовой дисциплине, он подчеркивал, что положение с ней в отделе товарища Горского просто катастрофическое. Заместитель директора находил нагнетание атмосферы вокруг ненавидимого им зав. отделом не только душевно приятным для себя делом, но и очень полезным во многих отношениях. Он прекрасно знал, что во всех отделах происходит примерно то же самое, но их начальники, угодные и удобные ему, все-таки больше стараются блюсти видимость твердой дисциплины, а за это он не терзает их проверками и представляет их хорошими руководителями подразделений.

Михаил не находил объективных оснований для преследований со стороны Плешакова, полагая, что системе госбезопасности не за что ему мстить, ведь в центре Антипова, где вопросы режима и секретности рассматривались с куда большей строгостью, к нему не было претензий и придирок. Тамошний заместитель директора по кадрам и режиму был действующий, а не из запаса, полковник госбезопасности Сивко, который вполне уважительно относился к Горскому, особенно после того, как сам попросил Михаила, находясь в затруднении, помочь ему в одном деле. А оно заключалось в том, что Контора потребовала изложить, какие меры необходимо принимать при оснащении закрытого центра электронно-вычислительной техникой, помимо чисто административных. Признаваться Конторе, что он ничего такого не представляет, было опасно – могли решить, что он зря сидит на своем месте, обращаться же за помощью к самому Антипову – тоже было бы нехорошо, вдруг и тот будет спекулировать на том же самом. А о Горском он думал – и даже говорил – что это второй по уму человек в центре после директора, а потому и решил проконсультироваться именно у него.