Без иллюзий

По дороге в свой институт Михаил зашел на избирательный участок, где отбывала в высшей степени приятную для нее общественную повинность в качестве председателя участковой избирательной комиссии его заместительница Эльвира Александровна. До того, как она попала по рекомендации начальства в его отдел, она была заместительницей Полкиной и успела сполна хлебнуть удовольствия от сотрудничества с ней. У Горского она откровенно отдыхала. Он вкратце передал ей новости. Эльвира сказала:

– У нее все было схвачено.

– Конечно. Я в этом не сомневался.

– А скажите, Михаил Николаевич, вы верите в черный глаз?

– Что вы имеете в виду?

– Понимаете, когда я задала этот вопрос Басовой, она сразу в меня вцепилась: «Ну, скажи, в чем там дело?» Я ей объяснила, что у этой гадины есть магические способности. Она способна сглазить.

– И как на это отреагировала Басова? Как секретарь партбюро? Или как нормальная русская баба?

– Точно! – именно как баба! По-моему, с тех пор она стала сильно опасаться Полкину.

– Ну, это не мудрено.

– Будьте внимательней, Михаил Николаевич. Не подставляйтесь Полкиной. Она просто жаждет случая уничтожить вас.

– Не сомневаюсь.

До сих пор Полкина просто изо всех сил старалась вывести его из игры. И ей это прекрасно удавалось, но если в конечном итоге все-таки не все удалось, то это следовало признать браком не в ее работе, а прямым вмешательством Высших Сил вопреки всем стараниям Полкиной – она-то как раз сделала все, что только было в человеческих силах, чтобы он пребывал в неведении, а он все-таки непостижимым образом обо всем узнавал. Ей хотелось получить единогласное голосование в свою пользу, и она его получила, а тут Горский взял и подкинул идею о неправомочности ученого совета судить о ее диссертации вообще. Словом, у Полкиной появились сомнения в том, что дальнейшее пройдет у нее так же гладко, как получалось до сих пор. Из трех врагов, проголосовавших против ее диссертации на НТС института, двоих уже не осталось – и Сухова, и Еганяна уже вынудили уйти, и Полкина безусловно приложила к этому руку. На очереди у нее мог быть теперь только Горский. Единственное, чего она еще не учитывала, это неспособность Пестерева играть в чьи-то ворота, если они не его. Ну не было у директора привычки помогать кому-то задаром, более того – он исходил из практики жизни, а еще в большей степени – из собственных побуждений: чем больше ты кому-то помогаешь и думаешь, что он тебе многим обязан, тем скорее этот кто-то тебя и продаст. Философский вывод подобного рода из практики бытия в общем-то нельзя было считать лишенным смысла. Исходя из него, следовало ожидать, что вскоре свою «благодарность» проявит Прилепин. Уж больно умно он со своей женушкой выставил Михаила на ристалище против неуязвимой Полкиной. Так уж сильно от этого попахивало провокаторской наследственностью скорее от Евно Азефа, а не от достославного предка прилепинской жены – обличителя Азефа. С этими мыслями Михаил вернулся в институт.