Без надежды на искупление

Штелен с ее способностями клептика затуманивала ему память, это само собой, в отношении того, сколько у него было денег, но он особенно никогда не беспокоился. Если бы она не таскала его денежки, он потратил бы их на шлюх и эль. А когда она прибирала его монеты, он всегда мог рассчитывать, что она заплатит за комнату в гостинице, за еду и выпивку. Но вот теперь, когда у него оказалось больше золота, чем должно было быть…

Бедект смутно припомнил, как Вихтих обвинял Штелен, что она у них крадет. Что за глупое обвинение. Конечно, она у них воровала; она же клептик. Может, Штелен расстроилась из-за заявлений Вихтиха? Неужели она почувствовала такие угрызения совести, что вернула недостающие монеты с большими процентами? А почему именно сейчас, ведь столько лет уже прошло? Совершенно непонятно. Разве только…

– О боги, нет.

* * *

Морген наблюдал, как Бедект осторожно спустился по лестнице в общий зал гостиницы. Оказавшись в зале, огромный человек оглянулся по сторонам, щурясь от лучей утреннего солнца, которые лились в открытые окна. Бедект поморщился, увидев стол своих. Казалось, он раздумывает, не сесть ли ему отдельно. Наконец – все так же обутый только в один сапог – он протопал к столу и присоединился к ним. Возможно, кто-то из постояльцев и заметил, что чего-то не хватает, но виду никто не подал.

Вихтих проревел:

– Доброе утро, вот и солнце!

Бедект тяжело рухнул на стул и мрачно глянул на Вихтиха.

– Где мы находимся?

– Не знаю, – ответил Вихтих. – Когда мы сюда заселялись, я был мертв. – Он понюхал стоявшую перед ним тарелку бобов, где была еще и жирная колбаска. – А кормят тут недурно.

Бедект побледнел и отвел взгляд от тарелки.

– Штелен? – спросил он, не глядя на нее.

– Не знаю. Я была немного занята: и за мальчиком присматривала, и тащила величайший в мире труп.

Вихтих подмигнул Моргену.

Бедект жестом подозвал трактирщика и заказал кружку эля.

– А кто были те люди, черт возьми?

– Териантропы, – ответил Вихтих.

Штелен фыркнула.

– После всей той суеты и движухи, которые давеча устроил этот дебил, – своим тонким носом она указала на Вихтиха, – во время своей небольшой вылазки… Предполагаю, что это были какие-нибудь местные жители, желавшие прикончить величайшего в мире… дебила, – без фантазии закончила она.

– Я бы смирился, если бы ты назвала меня идиотом. Или имбецилом, пустой башкой, тупицей, болваном, дураком, кретином или простачком, – сказал Вихтих. – Но не дебилом. Когда слово используешь слишком часто, оно теряет свою весомость.

– Или вбивает в голову нужную мысль, которую не усвоить без таких повторений, – ответила Штелен.

– Я их знал, – сообщил Морген. – Это была Асена.

Все трое взрослых уставились на него.

– Асена? – переспросил Бедект.

– Она возглавляет тиргайстов Кёнига.

– Кто такие тиргайсты? – спросил у Моргена Бедект.

– Териантропы-ассасины. Еще есть шаттен мердер – это котардисты.

– Проклятие, – выругался Вихтих. – Ненавижу котардистов. Черт побери, так сложно убивать мертвых.

Чем больше Морген об этом размышлял, тем меньше логики он видел.

– Вы оба служите Кёнигу. Зачем бы он стал посылать ассасинов вас убить?

– Возможно, он этого и не делал, – сказал Бедект. – Кёниг велел нам только вывезти тебя из Зельбстхаса, но больше ничего не говорил. Возможно, именно от тиргайстов мы и должны тебя защищать.

Морген не мог поверить, что Асена способна причинить ему боль, а вот Штих, как ему в тот момент показалось, собирался его убить. От этих воспоминаний у него по спине побежали холодные мурашки. От мысли о том, как по нему всем сонмом поползли бы грязные, блестящие черные скорпионы, ему захотелось снова помыть руки. Он вспомнил, как Асена стояла на другой стороне улицы, наблюдая, как ее тиргайст нападают на Бедекта и Вихтиха. Перед его мысленным взором возникла Асена, и он увидел, что она пристально смотрит на него, а на лице ее была написана нерешительность. О чем она думала – решала, убивать его или нет? «Как она вообще оказалась перед таким выбором – зачем ей вообще нужно причинять мне боль?» Раньше, в Зельбстхасе, она всегда так хорошо к нему относилась, опекала даже.

Что крикнула Асена с другого края улицы, как раз перед тем, как ее убила Штелен? Морген уставился на блестящие медные поручни возле барной стойки и в неясных отражениях стал пересматривать ту сцену.

«Морген, я пришла забрать тебя», – и потом она рухнула, а возле нее оказалась Штелен. Пришла ли Асена захватить его в плен или она считала, что спасает его? По ее виду нельзя было сказать, что она собирается причинить ему вред. Казалось, скорее, что она только что приняла решение, которое помогло ей избавить сердце от тяжкого груза. Но если Асена считала, что забрать Моргена у Бедекта, Штелен и Вихтиха значило спасти его, то о чем это говорило? Считала ли она, что лучше сможет защитить его? Значило ли это, что нельзя доверять Бедекту?

– Морген, – сказал Бедект, положив тяжелую руку мальчику плечо. – Штелен сказала, что те скорпионы пытались тебя убить.

Бедект говорил правду. Штих определенно намеревался его убить. А вот что собиралась делать Асена?