Без надежды на искупление

Эрбрехен наклонился к Гехирн и внезапно понял, какой сильный жар исходит от этой женщины. До того он думал, что выдался славный теплый вечер, но, заметив, как его почитатели жмутся друг к дружке, сгрудившись вокруг костров, он понял, что ему тепло, потому что рядом Гехирн.

«Не стоит играть с огнем», – решил Эрбрехен. Состояние хассебранд стало слишком неустойчивым.

Он услышал жалобное подвывание какой-то кошки. Спустя несколько мгновений по пустым улицам эхом пронесся ответный вой, подхваченный целой толпой.

– Да что тут творится, черт возьми? – спросил Эрбрехен у одной женщины из числа своих друзей, находившихся поближе к нему.

– Это Культ мертвого кота, – ответила женщина, вся сияя оттого, что ей выпал случай поговорить с самим Эрбрехеном. – Они ползут туда, куда ползет кот, повторяют за ним все звуки, которые он издает.

– Их много?

– Сотни, – ответила она.

– Почему они не следуют за мной? То, что говорю я, будет поинтереснее, чем «мяу».

Женщина, на которой была лишь грязная желтая рубаха, непонимающе замигала, глядя на него.

Крякнув, Эрбрехен снова сел. Почему они не следуют за ним? Что такого было в этом кошаке, чего нет у него, Эрбрехена?

Мерцающие оранжевые тени плясали на сохранившихся еще стенах, мерзким образом передразнивая движения совокуплявшихся и извивавшихся тел тех, кто был поближе к бушующему костру.

– Тут есть один культ, последователи которого почитают дохлого кота, – сказал Эрбрехен, обращаясь к Гехирн в надежде прервать ее молчание, от которого ему было не по себе. – Представь себе, – задумчиво произнес он, – если за ним будет следовать достаточное количество народу, кот может Вознестись.

– Я уже в Послесмертии? Это мое наказание? – спросила Гехирн, будто не услышав его слов.

Что это все значит, черт побери? Что там творится в голове этой чокнутой женщины?

– Разве здесь так плохо? – спросил он. – Разве быть со мной – такое бремя?

По-собачьи оскалив зубы, она развернулась к нему.

– Да! Я… – Ручеек ее слов иссяк, когда она взглянула ему в глаза. – Нет. Нет, конечно. – Она сглотнула и отвернулась. – Прости.

«Да разве может она быть несчастной, сидя здесь, совсем рядом со мной? Да это невозможно!»

– Ты же любишь меня, правда?

– Да. Конечно.

– И ты счастлива, ведь так?

Она молча кивнула.

– Произнеси это вслух, – скомандовал он.

– Я счастлива.

По виду ее было не сказать, что это так.

– Ты выглядишь не особенно счастливой.

Гехирн сладко улыбнулась и посмотрела на него полными любви глазами.

– Так лучше.

Глава 35

Он сказал, что мне никогда не узнать, какие нежные эмоции скрываются за его хрупкой вменяемостью. И тогда я содрал с него кожу, как с виноградины. Он был прав. Я так и не узнал.

Ванзинних Гемалин, отраальма

Они скакали на запад, и Вихтих все это время говорил с Моргеном, с непревзойденной легкостью вещая без остановки, не прерывая поток абсурдного, бессмысленного разглагольствования. Пусть он и пытался казаться расслабленным и непринужденным, глаза его непрестанно обшаривали темный лес с северной стороны от дороги. В небе над головой повисли настолько густые облака, что он не мог определить, который час.

«Как же, черт побери, называется этот лес?» Об этом он не имел ни малейшего представления, но уже сам вид леса вызывал у него, выросшего в городе, инстинктивное недоверие. Природа все скрывает. Пролей здесь кровь, и за секунды земля впитает ее, навеки скрыв вершившееся на ней насилие. На улицах города кровь можно разглядеть еще несколько дней, она напоминает о выполненной работе. А лес, похоже, пробуждает в душе человеческой самые темные стороны. По ночам тут творятся дурные вещи. Вихтих вздрогнул, вспомнив ту ночь, когда Бедект спас им жизнь, вместо того чтобы сбежать.

Конечно, эти воспоминания несколько поблекли из-за присутствия более свежих – о том, как Бедект бросил его на улице.

Небо потемнело, мир из цветного стал черно-белым. Вихтих взглянул на Бедекта, который ехал в нескольких ярдах впереди, но ничего не сказал. Когда небо еще больше потемнело и он едва мог различить фигуру Бедекта впереди, он наконец раздраженно вздохнул.

– Бедект, это глупо. Скоро стемнеет. Пора разбить лагерь.

– Немного дальше, – пробурчал Бедект.

Вихтих не хотел говорить о том, что его действительно беспокоило. Альбтраум. Если слишком затянуть с разбивкой лагеря, то из-за них развести хороший костер будет сложнее. «Да будь я проклят, я не стану в полной темноте, крадучись собирать ветки для костра в этом сыром лесу».

От всякой мысли о том, что он все равно в какой-то степени в долгу перед Бедектом, Вихтиху становилось не по себе. Ну что ж, пойдем обходными путями.

– Мальчик устал, – сказал он, утешительным жестом опустив руку на плечо ребенку. – Я и сам, черт возьми, устал.

Не сработало. Если Бедект и услышал, то совершенно не подал вида.