Без очереди. Сцены советской жизни в рассказах современных писателей

Несмотря на бешеную нагрузку на испытаниях, Цыбин тайно успевает вести проектные разработки нового самолета, способного доставить атомную бомбу на территорию вероятного противника за океаном. Когда в 1954 году все разработки на бумаге были закончены, он отправил в Кремль секретное письмо, в котором описал придуманный им новый тип реактивного самолета, после чего Цыбина вернули в ряды действующих авиаконструкторов и он вновь возглавил собственное конструкторское бюро.

Этот самолет назывался РС – “Рекорд скорости”. Из-за необычной конструкции фюзеляжа и крыльев многие были уверены, что он не сможет летать, но его продули в аэродинамической трубе в ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт) и дали добро на летные испытания. Когда спустя много лет летчик-космонавт № 4 Павел Попович приехал в гости к Павлу Цыбину домой и увидел на шкафу модель этого самолета, то удивленно сказал: “О, кто-то нафантазировал! Какой замечательный истребитель-бомбардировщик!” Цыбин грустно-грустно на него посмотрел и ответил: “Паша! Это мой самолет. Моего КБ. И он был построен!”

Но к 1956 году стало ясно, что атомные бомбы проще доставлять за океан с помощью ракет. Тогда Цыбин переориентировал самолет и сделал из него РСР – реактивный самолет- разведчик. На заводе в Улан-Удэ было построено пять таких машин, и этот самолет мог стать сенсацией 50-х. Но Никита Хрущев, вдохновленный успешными запусками советских ракет, решил, что стратегическая авиация в таком количестве стране больше не нужна – всё могут сделать ракеты. И началась знаменитая хрущевская “антиавиационная кампания”. Проект Цыбина закрыли, а его КБ сократили. Летчик-космонавт Георгий Гречко вспоминал, что когда в самом конце 50-х – начале 60-х годов он проходил в Центральном НИИ авиационной медицины обследование на годность к полетам, у него отобрали всё – бритву, ремень и даже шнурки. Оказалось, что вместе с будущими космонавтами проходили комиссию и военные летчики, и когда их массово списывали, ссылаясь на всевозможные проблемы со здоровьем, случались попытки самоубийств.

Когда в конце 50-х сын Никиты Хрущева окончил Московский энергетический институт, только один человек сразу понял полезность молодого специалиста. Им был главный враг Королева, конструктор Владимир Николаевич Челомей, мечтавший отодвинуть конкурента и любыми способами стать первым в космической гонке. Подписав приказ о приеме на работу Хрущева-младшего, Челомей получил возможность узнавать обо всех веяниях авиакосмической отрасли с самого верха. Главная цель – воспользовавшись “антиавиационной кампанией” Хрущева остаться на плаву, а заодно и прихватить ряд чужих заводов и конструкторских бюро. Для этого несколько КБ, в том числе и КБ Павла Цыбина, были слиты в одно под руководством конструктора Мясищева, а потом Челомей просто “съел” это КБ, цинично отправив Мясищева в “почетную ссылку” директором Центрального аэрогидродинамического института. Так Павел Цыбин вместе со своим детищем РСР оказался у Челомея. После этого, зная о старой дружбе Цыбина с Королевым, Челомей решил нанести удар и по своему главному врагу. Он предложил Павлу Цыбину стать его первым заместителем, но о самолете-разведчике нужно будет забыть. Мол, эпоха этой машины уже прошла, и надо смотреть вперед. После этих разговоров с Челомеем Цыбин приходил домой бледным и тихо говорил жене: “Дуня, я его убью! Он преступник!”

В итоге Цыбин не стал предавать старого друга Королева, отказался от предлагаемой должности и написал заявление об уходе. Челомей отомстил мгновенно. Он приказал уничтожить построенные цыбинские самолеты-разведчики, увы, оставшиеся в его КБ. Но рабочие на заводе в Улан-Удэ встали на защиту и долгое время не давали резать на металлолом готовые самолеты Цыбина.

Сергея Королева авиационные дрязги почти не коснулись. Начиная с 1945 года он трудился над созданием советской ракеты. Но Королев понимал, что ракета, кроме военных целей, могла осуществить мечту всей планеты – полет в космос. В 1956-м, когда КБ Цыбина еще работало в полную силу, Королев приехал к старому другу. Разговор был длинным – необходимо создать возвращаемый космический корабль для полета человека. И Павел Цыбин разработал блестящий проект челнока. Когда Королев увидел его макет, то долго вертел в руках, складывал и раскладывал крылья, а потом сказал: “Слушай, Паша, а ведь он по форме очень похож на лапоть. Пусть будет «Лапотком»?” Однако воплотить в реальность “Лапоток” не смогли по нескольким причинам: и материалы еще были несовершенны, и сам Королев не до конца понимал, какой корабль будет оптимальным для первых полетов человека в космос – многоразовый челнок, похожий на самолет, или одноразовый аппарат, о форме которого еще не было ни малейшего представления.