Без веры и закона

Когда Стенсон появилась, я не мог не восхититься. В черном бархатном жилете поверх рубашки и с красным шейным платком, какого я у нее прежде не видел, она была великолепна. Красный платок был единственным ее украшением. На ухо с поврежденной мочкой падала прядь волос, скрывая его от посторонних глаз. Позади Стенсон, как я догадался, шла Дженни и еще несколько девушек, работавших в салуне. Одеты они были по-праздничному, держались скромно, никому бы и в голову не пришло, каким они живут ремеслом. Позже, когда праздник будет в разгаре, у них появится привычный громкий грудной смех, но сейчас они были робкими и не хотели привлекать к себе внимание на празднике, где отважились появиться. Стенсон повсюду чувствовала себя на своем месте, и неважно, давали ей это место или она брала его сама. Неодобрительные взгляды, которые люди бросали на ее обтянутые штанами ноги, скатывались с нее, как дождь с бизоньей шкуры. Она подошла к группке мужчин, в которой я заметил Эверта, и все они потеснились, принимая ее в свой круг. На едкие замечания женщин стали отвечать мужчины, пока одна из них не крикнула, что в такой день все ссоры-раздоры нужно оставлять дома. Большинство было настроено доброжелательно, и две барышни приняли девушек из салуна и показали им место за столом.

Я помахал Дженни — она деликатно приподняла длинную юбку и направилась ко мне.

— В прошлом году кое-кому пришлось неделю опоминаться после праздника…

— Начнем поровну, — защитился я и протянул ей свой стакан, чтобы так и было.

Она допила и вернула мне его с улыбкой.

— Познакомлю тебя с друзьями?

Шон сделал шаг вперед и пожал ей руку.

— Добрый вечер, Дженни! Как поживаешь?

И оба засмеялись моему удивлению.

— Шон здесь родился, Гарет, мы знакомы не близко, но все же знаем друг друга.

Странно, но мне только сейчас пришло в голову, что я ничего не знаю о Шоне. Никогда не видел его семьи. Да и он никогда о ней не упоминал. Но я и сам о своих родных не обмолвился ни словом, так что не мне приставать с расспросами — пусть то, что его, при нем и остается.

— Меня зовут Уилл, и мне очень приятно с тобой познакомиться.

Уилл тоже протянул Дженни руку, и она пожала ее с такой милой улыбкой, что я бы ее приревновал, если бы не дал себе слово, что никогда больше ревновать не буду. Но мне, видит Бог, давалось это непросто. Дженни вся светилась, и я хотел, чтобы она была только моей.

На ежегодный городской праздник собирались все — от самых почтенных жителей города до бродяг. Забавно было глядеть, как иные мужчины делали вид, что знать не знают девчонок, работавших у Карсона. Крепко держали жен под руку и, когда те возмущались присутствием «тех девиц», согласно поддакивали. Но мало-помалу выпивка делала свое дело, люди развеселились и забыли о недовольстве. Так, по крайней мере, казалось, потому что мне было хорошо. Я узнавал знакомых ребят, обменивался рукопожатиями и улыбками. А Дженни держала меня под руку. Я вспомнил праздники после сенокоса, венки, которые плела мама, но здесь все было по-другому. Отец никогда не пускал нас на площадь, где устраивали танцы. Сам он капли в рот не брал, и я никогда не видел девушек из салуна среди благонравных юных прихожанок.

Заиграла музыка, я обнял Дженни, а потом закружил ее. Все захлопали музыкантам, а Шон громче всех. Он полез в карман и достал губную гармонику. Уголком глаза я увидел, что Уилл пригласил танцевать девушку, очень застенчивую, со светлой косой, уложенной вокруг головы. Она, похоже, не решалась согласиться, но глаза у нее засияли от гордости. Она еще только собиралась ответить, а Уилл уже валялся на земле.

— Ты что, всерьез решил, что можешь танцевать с моей сестрой, ублюдок?

Я застыл на месте. Музыканты продолжали играть, и Шон тоже ничего не видел. Он перепрыгивал с ноги на ногу, дул в губную гармонику, и обе руки держал возле лица, направляя звук.

Уилл начал приподниматься, но не успел встать, как парень ударил его кулаком по лицу.

— Ублюдок! Грязный полукровка! Посмеешь еще раз подойти к моей сестре…

Фразы он не закончил: я взял его за шиворот и ударил под дых, чуть повыше живота. Уилл тем временем встал, из носа текла кровь. Светленькая взвизгнула от страха. Я на секунду подумал, что она переживает из-за Уилла, но нет, она присела возле своего братца и с ненавистью посмотрела на меня. Тот отстранил ее рукой.

— Ты, пришлый, надумал защищать дерьмового индейца?

Одно только слово, и моих иллюзий как не бывало. Я здесь чужак, такой же, как Уилл. Парень поднялся, прищурился и расправил плечи. Шляпа у него свалилась на землю, потные волосы прилипли к голове.

— Не связывайся, Гарет, — шепнул Уилл. — Пошли отсюда.

Успокаивая меня, он положил руку мне на плечо. Но обидчик не собирался спускать дело на тормозах, да и я вскипел от ярости. Встретился взглядом с Дженни, но уже не мог понять, что она об этом думает. Дженни протянула Уиллу носовой платок.

— Индеец и гулящая девка — да ты, я вижу, умеешь выбирать друзей!