Безбилетный пассажир

На следующее утро мы с Резо решили – хватит! Пора взяться за ум и начать работать. Для начала стали наводить порядок в хозяйстве. Разложили на подоконнике эпизоды на три стопки. Первая, самая тоненькая, эпизоды, которые пока вошли в фильм. Вторая, побольше, варианты этих эпизодов. Третья, очень толстая, сантиметров восемь, эпизоды, которые пока не вошли в фильм.

– Надо посчитать, где сколько страниц, – предложил я. – Чтобы знать КПД.

– Это долго, – сказал Резо. – Пошли лучше в буфет и взвесим.

Мы пошли в буфет и там на весах, что стояли на стойке, взвесили. Первая стопка весила (у меня записано) 320 грамм. А вторая и третья вместе – 4 кг 200 грамм. (На «Кин-дза-дзе» запас был намного больше, что-то около пяти кило.)

Вернулись в номер. Подумали и решили, что кое-что из запасов можно вернуть в основной вариант. (Грамм сто пятьдесят, не больше.) Стали отбирать. Стук в дверь, пришел Рене. Извинился, что опоздал:

– У доктора был.

И вручил нам справку от врача: «Рене Хобуа строго запрещается употреблять любые алкогольные напитки».

Рене снова извинился и сказал, что пойти с нами на ужин к Рамину не сможет.

Мы его успокоили: во-первых, Рамину мы уже позвонили и попросили отменить ужин. А во-вторых, мы сами тоже с сегодняшнего дня не пьем.

– Садись послушай сцены, которые в сценарий пока не вошли.

Рене извинился и робко спросил:

– А можно я не буду слушать?

– Почему? Нам важно знать мнение простого зрителя, – сказал я. – Мы что-то выкинули, а может, именно это для зрителя самое интересное. Садись и говори, что нравится, а что нет.

– Извините, – сказал Рене, – я не смогу вам помочь. Я по-русски плохо понимаю. Особенно когда читают написанное.

– Если не понимал, зачем хвалил? Зачем говорил: «гадасаревиа»? – спросил я.

– Такие люди написали. Конечно, гадасаревиа! Сейчас извините, что не могу слушать – выхода нет!

Рене приехал из Зугдиди выбить в тресте какие-то стройматериалы – за взятку какому-то чмуру. И из-за нас все никак не мог туда попасть. А сегодня последний день – чмур завтра уходит в отпуск и надо будет искать другого чмура. И еще неизвестно, сколько тот другой попросит. А на стройке в Зугдиди Рене со стройматериалами ждут сто человек.

Он ушел. А Резо сказал:

– Слушай, он столько с нами мучился и терпел. А мы ему даже спасибо не сказали. Давай напишем Рене в титрах, в эпизодах. Он посмотрит у себя в Зугдиди картину, и ему будет приятно.

И с тех пор я все время пишу в титрах имя Р. Хобуа.

Клод Тилье – наш человек

Когда сценарий «Не горюй!» был написан, я отнес его в Экспериментальное объединение, где худруком был Григорий Чухрай, а директором – Владимир Александрович Познер (отец телеведущего Владимира Познера). Чухрай тогда запустился со своим фильмом, ему надо было надолго уехать, и он попросил меня на время своего отсутствия быть худруком вместо него. Я согласился. И сам принимал свой сценарий, сам себе делал замечания, сам их исправлял. Познер и главный редактор студии Владимир Огнев мне доверяли и во всем поддерживали.

Познер до этого работал в Америке и во Франции представителем «Экспортфильма», и у него возникла идея снять этот фильм совместно с французами. Он позвонил своему знакомому продюсеру в Париж… и оказалось, что там никто и не слышал про французского писателя Клода Тилье и про роман «Мой дядя Бенжамен». И еще предупредили, что если они пустятся с нами в плавание, то главного героя должен играть французский актер. Такое плавание нас не устраивало, и мы решили плыть самостоятельно.

Но звонок Познера не пропал даром. Французы разыскали-таки роман Тилье и сами сняли по нему фильм с французским актером и певцом Жаком Брелем в главной роли. На фестивале Мар дель Плато в Аргентине оба фильма встретились. Это стало сенсацией: французский и грузинский фильмы по одному и тому же роману.

Сначала показывали французский фильм. Перед просмотром я оставил у портье для французского режиссера бутылку «Столичной» и баночку черной икры в качестве презента – я воспринимал этого француза почти как родственника, брата по крови. Но после десяти минут просмотра смотался из зала, побежал в гостиницу и забрал свой презент обратно.

Когда мы с Резо придумывали для сценария что-то, чего не было в романе, то каждый раз спрашивали себя: а понравилось бы это Клоду Тилье? И если нам казалось, что не понравилось бы, отказывались от этого. Так вот, про французский фильм возьму на себя смелость сказать – Клоду Тилье он не понравился бы.

Между прочим. Главный приз на этом фестивале получил наш «Не горюй!», а приз за лучшую мужскую роль – Вахтанг Кикабидзе.

Гия Канчели

Так получилось, что Андрей Петров не мог со мной работать на фильме «Не горюй!» – он тогда писал музыку к совместной русско-американской картине.

– А может и хорошо, что я занят, – сказал Петров. – Фильм грузинский, возьми грузинского композитора. В Тбилиси есть очень хороший молодой композитор Гия Канчели.