Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем

При ее проникновении, опять же, даже не допускалась мысль о том, что аналогичная проблема может существовать и среди женщин. К примеру, существует ли «токсичная феминность»? Если да, то в чем она заключается и как ее можно уничтожить в женщинах навсегда? Точно так же до укоренения концепции «токсичной маскулинности» не было никакого представления о том, как она работает и существует ли вообще. Например, если соревновательность и впрямь является исключительно мужской чертой – как, видимо, утверждает ААП – в каких случаях эта соревновательность токсична и вредоносна, а в каких – полезна? Позволительно ли мужчине-бегуну использовать свои соревновательные инстинкты на беговой дорожке? Если да, то как убедиться в том, что вне беговой дорожки он настолько кроток, насколько это возможно? Можно ли критиковать мужчину, у которого неоперабельный рак, за то, что он переносит это со стойкостью, и перевести его из этой вредоносной позиции в ту, в которой он будет демонстрировать меньшую стойкость? Если «авантюризм» и «поведение, связанное с риском» действительно являются мужскими чертами, то когда и где мужчинам лучше отказаться от них? Должен ли мужчина-первопроходец стать менее авантюрным, должен ли мужчина-пожарный научиться рисковать меньше? Должны ли мужчины-солдаты отказаться от ассоциации с «насилием» и стать более заинтересованными в том, чтобы показать свою слабость? Если да, то когда? Какой будет программа перепрограммирования мужчин-солдат, с помощью которой они продолжат использовать свои важные черты и умения в конкретных опасных ситуациях, когда общество в них нуждается, но для всех остальных аспектов жизни эти черты будут удалены из них?

Конечно, если маскулинности присущи токсичные черты, то велика вероятность, что они столь глубоко укоренены (а именно – что они присутствуют во всех культурах вне зависимости от обстоятельств), что стали неискоренимы. Или, может быть, дело в том, что существуют определенные аспекты мужского поведения, которые нежелательны в некоторых ситуациях. Если правдиво последнее утверждение, почти точно существуют особые способы решить эту проблему. Но в любом случае создание концепций вроде «мужская привилегия», «патриархат», «мэнсплейнинг» или «токсичная маскулинность» и близко не подходит к преодолению проблемы, поскольку они или доказывают слишком немногое, или заявляют чересчур многое. Более очевидное для постороннего взгляда объяснение звучит так: эти действия направлены не столько на улучшение мужчин, сколько на их стерилизацию, на демонизацию их достоинств и превращение мужчин в полные сомнений и отвращения к себе объекты для жалости. Это выглядит в каком-то смысле как возмездие.

Почему так происходит? Почему эта война и эта дискуссия стали настолько накаленными, в то время как представления о равноправии настолько улучшились? Происходит ли это потому, что ставки понизились? Или потому, что людям скучно, и они хотят встать в героическую позу на фоне безопасной и комфортной жизни? Или попросту потому, что социальные медиа, дающие возможность вести беседу с самим собой или даже со всем миром, делают честную дискуссию невозможной?

В чем бы ни заключалась причина, очевидно влияние, оказываемое всем этим на репутацию феминизма. Мужененавистничество разрушительно. В 2016 году благотворительная феминистская организация «Fawcett Society» опросила 8000 человек, чтобы выяснить, сколько из них идентифицирует себя как «феминистов» и «феминисток». Опрос показал, что только 9 % британских женщин называют себя феминистками. Среди мужчин таковых оказалось 4 %. Большинство людей указали в опросе, что поддерживают гендерное равноправие. Вообще-то, среди мужчин было больше тех, кто поддерживает гендерное равноправие, чем среди женщин (86 % против 74 %). Но большинство противилось ярлыку «феминистов» и «феминисток». Со своей стороны, «Fawcett Society» смогли преподнести эти разочаровывающие с точки зрения феминистской организации результаты в положительном ключе. Представительница организации заявила, что Великобритания является «нацией скрытых феминистов». Объясняя, почему большинство опрошенных не идентифицировали себя как «феминистов» и «феминисток», она сказала: «Все просто: если вы хотите большего равенства для женщин и мужчин, то вы, по сути, являетесь феминистом»[114]

. Однако, когда опрошенным задали вопрос о том, что всплывало у них в голове, когда звучало слово «феминистка», самым популярным словом-ассоциацией среди более чем четверти респондентов было слово «озлобленная»[115].