Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем

Тем не менее общественный протест был так велик, как если бы он сказал слово на букву «н». Действительно, актер был вынужден немедленно принести унизительные публичные извинения. В быстро опубликованном после шоу публичном заявлении он писал: «Я опустошен тем, что нанес оскорбление, используя устаревшую терминологию. Я приношу свои искренние извинения. Мне нет прощения за то, что я идиот, и я знаю, что уже навредил»[170]

. Несмотря на эти заголовки, СМИ писали, что актер был «под обстрелом» («The Guardian») и стал центром «расового скандала» («The Independent»). Во то время, когда разворачивались эти события, никто всерьез не утверждал, что Камбербетч – расист. И не было никакого реального способа интерпретировать ту или иную его ремарку как расистскую. Но его имя теперь было связано с «расовым скандалом». Если бы люди слушали то, что пытался сказать Камбербетч, возможно, это могло принести какую-то пользу, и для его друзей появились бы новые актерские вакансии в Великобритании. Но более легкий путь, видимо, состоял в том, чтобы собрать несколько заявлений в социальных сетях, сделанных блюстителями нравственности языка, и превратить это в полномасштабный «скандал». Подобные ситуации для любых публичных людей становятся первым уроком. И большинство людей никогда не учтет добродетельность, исходящую из исполнения роли Шерлока Холмса и других популярных персонажей, которая могла бы помочь ему вынырнуть из этой пропасти.

Сложность в обсуждении расы и даже в ее упоминании в таком ключе, в каком о ней говорил Камбербетч, указывает на глубокую методологическую проблему, которую весь публичный дискурс затрудняется вынести на обсуждение. До сих пор любой политик, писатель или другой публичный человек мог вполне успешно продвигаться в своей карьере, следуя заранее оговоренной линии. Эта линия заключалась в том, что говорить, писать и даже думать вслух нужно так, чтобы ни один здравый человек не мог это неверно интерпретировать. Если кто-то необоснованно искажал смысл ваших слов, это говорило плохо о нем самом. Каждый, кто утверждал бы, что Бенедикт Камбербетч – опасный расист, раскрывший сам себя, мог бы ожидать, что его засмеют и не станут даже воспринимать всерьез.

Но в последние годы – неслучайно пересекающиеся с эпохой социальных медиа – это правило изменилось. Сейчас политик, писатель или другой публичный человек находится в том же положении, что и другие члены общества. Мы больше не можем быть уверенными в том, что наши слушатели честны и преследуют те же цели. Всплеск неискренних заявлений от членов общества может проявляться с той же охотой, что и искренние мнения. И поэтому коллективное стремление публичных людей должно заключаться в том, чтобы писать, говорить и размышлять вслух таким образом, чтобы ни один нечестный критик не мог нечестно исказить их слова. Само собой разумеется, что это невозможное, безумное стремление. Это невозможно. Нельзя сделать это, не сойдя с ума.

Очевидным решением является исследование возможных вариантов. Один из них – это не говорить ничего, или ничего, во всяком случае, ничего значимого не говорить публично, и это выбор, который сделали многие политики – этот путь оставляет открытой дверь для тех, кто готов сказать абсолютно все что угодно. Другой вариант – это попробовать понять, что за игра здесь ведется. Для этого стоит сравнить случаи: случаи, когда ничего особенного не было сказано, но было заявлено о большом оскорблении, и случаи, когда говорились поистине ужасные вещи, жалобы на которые были проигнорированы. Хорошим примером здесь может послужить история с Сарой Джонг, случившаяся в августе 2018 года.

Сара Джонг