Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем

Один из ключей к этой проблеме лежит в историческом – а не в личном – забвении. И в историческом, а не в личном, прощении. Забвение – не то же самое, что прощение, но оно часто идет с ним рядом и всегда ему способствует. Ужасные вещи совершаются человеком или группой людей, но со временем воспоминание об этом стирается. Люди постепенно забывают точные детали или суть скандала. Туча окружает человека или поступок, а затем растворяется среди массы новых открытий и опытов. В случае ужаснейших исторических ошибок жертвы и виновные вымирают – те, кто нанес оскорбление, и те, кому оно было нанесено. Некоторые потомки, возможно, будут помнить об этом какое-то время. Но по мере того, как оскорбление и обида растворяются все больше от поколения к поколению, те, кто цепляется за эту обиду, часто видятся не демонстрирующими чувствительность или достоинство, а проявляющими воинственность.

Интернет не только помогает людям помнить – он еще и позволяет им взглянуть на прошлое под странным, всеведущим углом. Это делает прошлое – как и все остальное – заложником любого археолога с жаждой мщения. События, которые были скандальными давно, но уже не являются таковыми в течение поколений, могут быть опять подняты на поверхность. Как мы могли забыть о преступлении, совершенном более сотни лет назад? Разве не все мы должны о нем знать? Разве мы не должны испытывать стыд? Что незнание об этом говорит о нас сейчас?

Даже то, что казалось определенным, может снова перестать быть таковым. В своей знаменитой поэме «Памяти У. Б. Йейтса» У. X. Оден писал о литературной репутации и времени: «В своем странном снисхожденье \ Киплингу простит воззренья \ И Клоделю, под предлогом, \ тем, что пишет дивным слогом». Разве что теперь мы знаем, что если Киплингу прощались его воззренья, то теперь это прощение может быть отменено. Наверное, к таким писателям это всегда было в какой-то степени применимо, однако сегодня это может быть сделано куда более серьезным образом, на большем расстоянии, быстрее и фанатичнее.

В июле 2018 года студенты Манчестерского университета закрасили краской граффити со словами стихотворения Киплинга «Если» – стихотворения, за которое в прошлом население Великобритании проголосовало как за свое любимое. Но каким бы эмоционально сильным или вдохновляющим ни было это стихотворение для многих людей, эти студенты решить его стереть. Возможно, неизбежным было и то, что они написали поверх него стихотворение Майи Анжелу. Офицер «свободы и доступности» из университетского студенческого совета оправдал это действие, объяснив, что Киплинг был виновен в том, что «пытался узаконить присутствие Британской империи в Индии», а также в «обесчеловечивании цветных людей»[202]

.

До появления Интернета поступки людей могли быть запомнены в кругу их соседей и друзей. В те времена возможность начать новую жизнь где-то в другой точке мира хотя бы была реальной. Сегодня же за людьми может следовать везде, куда бы они ни отправились, их двойник. И даже после смерти продолжатся раскопки и расхищение могилы – не ради исследования и прощения, но ради возмездия и отмщения. В основе таких настроений лежит странный карательный инстинкт нашего времени по отношению к прошлому, который предполагает, что мы считаем себя лучше людей прошлого, поскольку мы знаем, как они себя вели, и знаем, что на их месте мы вели бы себя лучше. Это – большое заблуждение современности. Поскольку, конечно, люди уверены в том, что вели бы себя лучше в прошлом, потому что знают, к чему привела история. Люди прошлого не имели и не имеют подобной роскоши. Они совершали хорошие и плохие поступки в те времена и в тех местах, где они находились, и с учетом ситуаций, в которых они оказались. Смотреть на прошлое с некоторой степенью прощения – значит, помимо прочего, заранее просить о том, чтобы простили нас (или хотя бы поняли) взамен. Потому что не все из того, что мы делаем или намереваемся делать сейчас, обязательно переживет этот вихрь возмездия и осуждения. Может ли такое отношение к прощению быть применено на личностном уровне, как и на историческом по отношению к людям, которые идут сквозь историю бок о бок с нами?