Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. ВЕТХИЙ ЗАВЕТ I. КНИГА БЫТИЯ 1–11.

Экзегеты патриотического периода смиренно старались постичь богооткровенную истину, заключенную в Священном Писании. Часто толкования даже не предлагались тем, кто еще не был готов применить их в практике своей жизни. В этом отношении большинство современных толкований совершенно не таково. Их авторы не рассматривают истину Священного Писания как откровение и не считают, что безусловные моральные требования богооткровенного текста обращены лично к ним, то есть не воспринимают их всерьез как призыв Бога к святости. Мы же имеем дело с авторами патриотического периода, которые знали, что их читатели не смогут достичь элементарного понимания текста, если не будут готовы жить в соответствии с Божественным откровением. Это значит, что само слышание зависит от делания, о чем часто напоминала классическая традиция.

В частности, патриотическая экзегеза расходится с современной в том, что последняя игнорирует внутренние отсылки к другим местам Писания — такие отсылки расцениваются ею как неудачный и достойный сожаления способ доказательства. Но для ранних христианских авторов эта цепь внутренних библейских отсылок была крайне важна. Каждый текст они воспринимали в его взаимосвязи с общим свидетельством Священного Писания, по аналогии с верой, сравнивая тексты между собой и исходя из принципа scripturam ex scriptura explicandam esse, то есть Писание лучше всего объясняет само Писание.

Мы просим читателей не уподоблять раннехристианских авторов фундаменталистам XX века, поскольку древние ничего не знали о том, что мы сегодня называем фундаментализмом. Вывод, будто они были просто фундаменталистами в современном смысле, некритичен сам по себе. Экзегеза отцов Церкви не была фундаменталистской, поскольку они не сталкивались с современным натуралистическим редукционизмом. Они постоянно возражали против буквального или упрощенного понимания текста и всегда искали в нем духовные, нравственные или типологические смыслы. Современный же фундаментализм, несомненно, является защитной реакцией на современный историцизм и гораздо больше похож на него, чем на древний типологический подход. Как ни странно, но либеральная и фундаменталистская экзегеза гораздо больше похожи друг на друга, чем обе они — на раннехристианскую экзегезу, поскольку и та и другая склонны пользоваться рационалистическими и историцистскими представлениями, порожденными Просвещением.

Главный принцип древней христианской экзегезы заключается в том, что смысл каждого библейского текста проясняется как другим текстом Библии, так и историей откровения в целом. Поэтому в комментариях отцов Церкви на определенный библейский фрагмент мы встречаем много дополнительных цитат и ссылок, привлеченных для прояснения его смысла. Сводя вместе многие тексты, церковные экзегеты не сосредотачивались на отдельно взятом отрывке, как это предпочитают делать современные критики, но постоянно соотносили его с другими посредством аналогии, широко применяя типологический метод, что также характерно и для еврейской традиции мидрашей.

Попытки прочесть, в частности, Новый Завет без учета богословских и нравственных представлений (не говоря уже о представлениях экклезиологических, сакраментальных и догматических!), свойственных тем церковным общинам, в которых были написаны книги Нового Завета, представляются совершенно несостоятельными. Попытка придать смысл Новому Завету, исключая вероятность воплощения и воскресения, представляется самонадеянной и неестественной. Тот, кто тенденциозно читает патриотические толкования, возмутится и отбросит их, поскольку они не соответствуют канонам современной экзегезы, но историцисткий комментарий, вне сомнения, — не образец критической работы.

Негативные темы в патриотическом наследии

Среди аспектов патриотического наследия, которые вызывают неоднозначную реакцию, следует специально остановиться на отношении к евреям и оценке женщин. Эти вопросы требуют очень рассудительного отношения. Некоторые заранее воспринимают раннехристианских авторов либо как неисправимых антисемитов, либо как женоненавистников, либо как и тех и других вместе, что, несомненно, может препятствовать непредвзятому чтению творений учителей Церкви. Оставив в стороне детали, требующие более серьезного рассмотрения, я хотел бы прояснить, что, во–первых, раннехристианские авторы и представления не имели об антисемитизме в современном, расовом смысле слова. Их аргументы исходят из размышлений о месте иудеев, как избранного Богом народа, в истории Бого–человеческого завета, исполнение которого совершилось в Иисусе Христе. То же самое следует сказать и относительно их понимания роли и места женщины в обществе. Их размышления и заключения могли иметь непредумышленные последствия в смысле несправедливого, по нынешним меркам, отношения к женщине, но их намерением было понять роль женщины в соответствии с апостольским учением.