Заповедь Бога Адаму.
Этого человека (почтив его свободою, чтобы добро принадлежало избирающему не меньше, чем и Вложившему семена его) Бог поставил в раю (что бы ни значил сей рай) возделателем бессмертных растений (может быть, божественных помыслов, как простых, так и более совершенных); поставил нагим по простоте и безыскусственной жизни, без всякого покрова и ограждения, ибо таковым надлежало быть первозданному.
Дает Бог и закон для упражнения свободы. Законом же была заповедь: какими растениями пользоваться человеку и какого растения не касаться. А последним было древо познания: и насажденное в начале не злонамеренно, и запрещенное не по зависти (да не отверзают при сем уст богоборцы и да не подражают змею!). Напротив, оно было хорошо для употребляющих благовременно (потому что древо это, по моему умозрению, было созерцание, к которому безопасно приступать могут только опытно усовершившиеся), но не хорошо для простых еще и для неумеренных в своем желании, подобно как и совершенная пища не полезна для слабых и требующих молока.
Григорий Назианзин,
Преступление Божиего запрета ведет к смерти.
Поэтому, когда Бог сказал относительно запрещенной пищи тому человеку, которого Он поместил в раю:
Августин Иппонский, О граде
Древо креста приносит жизнь.
Сказано было Адаму:
Кирилл Иерусалимский,
Древо познания представляет собой силу рассуждения.
Древо познания добра и зла есть распознание многообразного зрелища, то есть познание собственной природы. Это познание, из себя самого раскрывая величие Творца, прекрасно для совершенных, для утвердившихся в божественном созерцании и не боящихся падения, ибо они вследствие продолжительного упражнения приобрели некоторый навык в таком созерцании. Но не хорошо оно для тех, которые еще неопытны и подвержены сладострастным влечениям. Так как они не укрепились в добре и еще недостаточно утвердились в привязанности к одному только прекрасному, то их обыкновенно привлекает к себе и развлекает забота о собственном теле.
Иоанн Дамаскин,
Древо жизни.
Некоторые представляли себе рай чувственным, другие духовным. Мне же кажется, что как человек был создан вместе и чувственным, и духовным, так и священнейший его удел был вместе и чувственным, и духовным, и имел две стороны. Ибо телом человек, как мы сказали, обитал в божественнейшем и прекраснейшем месте, душою же жил в месте, несравненно более высоком и несравненно более прекрасном, имея жилищем обитавшего в нем Бога и облекаясь в Него, как в светлую ризу; покрываясь Его благодатью, наслаждаясь, подобно какому–нибудь новому ангелу, только сладчайшим плодом Его лицезрения и питаясь им. И это справедливо названо
Иоанн Дамаскин,
2:18–20 АДАМ НЕ НАХОДИТ РАВНОГО СЕБЕ ПОМОЩНИКА СРЕДИ ДРУГИХ СОЗДАНИЙ