Битва на Калке. 1223 г.

Авторитет историографа привел к тому, что все без исключения последующие исследователи полагали, что именно здесь в 1223 г. собирались русские рати[208]. Между тем, описывая события, связанные с битвой на Калке, летописец уточнял, что князья «приидоша к рТцТ ДнТпру на Зарубъ къ острову Варежьскому»[209]. Это было сделано не случайно, поскольку название Заруб является достаточно распространенным. Укажем на одноименный летописный город Смоленского княжества, находившийся на реке Десне в районе нынешнего села Рогнедино на севере Брянской области. Он являлся центром одноименной смоленской волости, впервые упомянутой в уставной грамоте великого князя Ростислава Мстиславича 1136 г. (ныне датируется 1150 г.): «А в Зарубе дани 30 гривен, а из того епископу три гривны»

[210]. По мнению ряда исследователей, смоленский Заруб в 1160-х гг. принадлежал княжне Рогнеде Мстиславне, родной сестре Ростислава Мстиславича, который скончался именно здесь в 1167 г. На этот период приходится расцвет поселения, а время жизни поселения определяется началом XII — второй половиной XIII в., вплоть до сожжения Заруба во время одного из военных походов в 1285 г.[211]

Установить место, где собирались русские рати, позволяет упоминание Варяжского острова. Византийский император Константин VII Багрянородный в своем сочинении «Об управлении империей» (948–952) знает его как остров Святого Георгия, лежащий ниже переправы Кракия[212]

. Эти объекты принято отождествлять с островом Хортица и бродом Кичкас, располагавшимся в 15 км ниже последнего из днепровских порогов. Здешние места постоянно использовались как русская база против кочевников, которые постоянно использовали брод во время своих сезонных миграций. Для обороны от них тут была устроена засека из поваленных деревьев, называвшаяся, согласно «Словарю русского языка XI–XVII вв.», зарубом. При этом, поясняя данное слово, авторы словаря приводят пример из летописи, непосредственно связанный с событиями битвы на Калке: «Совокупивше землю рускую всю противу татаромъ и приидоша къ рецѣ Днѣпру на зарубъ къ острову Варежскому»[213]. Поскольку летописи не различали строчных и прописных букв, последующие их издатели сочли слово «заруб» именем собственным, тем самым породив соответствующую ошибку.

К сожалению, летописи не содержат цифр общей численности русских ратей во время похода на Калку. Относительно военного потенциала отдельных княжеств в домонгольское время имеются лишь отрывочные данные. Так, в середине XII в. Юрий Долгорукий, согласно свидетельству Воскресенской летописи, выставил на помощь своему союзнику Святославу Ольговичу «тысящу бронникъ дружины Бѣлозеръскіе»[214]. При этом речь в данном случае идет о профессиональных воинах.

Советский военный историк А.А. Строков (1907–1987) полагал, что «при исключительной опасности Русь могла выставить и более 100 тысяч человек»[215]. Эта цифра близка к показаниям В.Н. Татищева, называвшего цифру в 103 тысячи русских воинов и 50 тысяч половцев. Он подробно перечисляет состав войск, собравшихся под началом киевского великого князя Мстислава, устроившего смотр ратей: «Князь великий изчислил все войска, которых с ним было: киевских, переяславских, городенских, черных клобуков и поросян 42 500, со Владимиром Рюриковичем, смольян и туровцов 13 тысеч 800, с князем Мстиславом черниговских и северских 21 300, да вятич 2000, со князем Мстиславом галичан, владимерцев, лучан и подунайцов 23 400 и протчие младшие князи с ними, всего сто три тысячи (по-моему, 89 950), какого русского войска давно вкупе не бывало. К тому ожидали новогородских, Василька с ростовцы от Юрия из Белой Руси и резанских войск; також половцы обесчали до 50 000, собрав, присовокупить». Что касается численности противника, по этому поводу В.Н. Татищев писал: «Не верили бо князи о множестве войск татарских, что им сказывали их быть более 200 000, а по правде сами усмотрели после, что их было гораздо более»[216]

.

Вслед за ним последующие историки называли цифры в 80—100 тысяч воинов, не уточняя при этом, сколько было русских и половцев[217]. К этой же точке зрения, хотя и с оговорками, присоединился Е.В. Пчелов, указавший, что «численность всех войск составила примерно 100 тыс. человек, но это вместе с оруженосцами, возницами, поварами и другими слугами»[218].