Битва свадеб

– М-м? – простонал тот куда-то ей в шею. Одна его рука уже залезла сзади в шорты, обхватив ее ягодицы, другая пробиралась под тугую ткань спортивного бюстгальтера. Соски Теннисон затвердели, трусики намокли – ей не было так хорошо уже, наверное, год. Или два. А то и три.

– Телефон. Это мама звонит. Нужно ответить.

Джозеф поднял на нее глаза, в которых так и плескалось желание.

– Ты серьезно?

– Я только быстренько выясню, все ли в порядке, и мы можем продолжить в моем большом душе с двумя насадками. – Она чмокнула его в подбородок и высвободилась из объятий.

Мама собиралась провести выходные с дочерью и посетить празднество. Бронте тоже должна была приехать сегодня вечером; они планировали устроить девичьи посиделки с вином и старыми фильмами. Лоретта О’Рурк считала, что сможет проделать весь путь от Техаса в одиночку на автомобиле, хотя Теннисон и пыталась купить ей билет на самолет. Однако, по словам матери, это было «слишком дорого и напряжно», хотя водила она ужасно и запросто могла заблудиться. Раньше она никогда не перезванивала дважды…

Теннисон подхватила телефон и вернулась в кухню, надеясь, что у Джозефа не пропадет запал. Тот стоял спиной, глядя в окно над раковиной. Забытая на стойке вафля покачивалась на краю.

– Мам? – проговорила Теннисон.

– А, привет. Слушай, не могу вспомнить – на празднике обязательно нужно быть в платье? Я с собой не взяла, но проезжала тут через Тайлер и вспомнила один миленький магазинчик, куда как-то заглядывала, вот и решила спросить. Наверное, все равно слишком поздно – вряд ли у меня будет время для шопинга. Хотя, может, Бронте со мной прогуляется по магазинам, если тебе некогда.

– Нет, платье не обязательно. У тебя ведь все нормально, да? Ты обычно не звонишь два раза подряд.

Джозеф обернулся с сексуальной полуулыбкой на губах. Если его интересовало, что такого важного в том звонке, чтобы оторваться от их занятия, теперь поймет, что Теннисон хорошая дочь. Разве это по-своему не привлекательно? Ну или по крайней мере ответственная, а не просто богатая сучка в поисках молодого любовника. Потому что она правда не такая. Хоть от молодого любовника и не откажется.

– Извини, не хотела тебя пугать, – с раскаянием проговорила мать. На заднем плане у нее играла музыка. – Просто вдруг это важно. Я не хочу разочаровать Эмму и Эндрю. Ну и, наверное, немного скучно стало. Все-таки долгая поездка. А ты чем сейчас занята?

Ответить: «Одним горячим полицейским»? Нет, лучше не стоит. Мать, ревностная католичка, не одобряла случайный секс. Хотя с сексом в отношениях у нее проблем не было. Более того, она горячо выступала за разные эксперименты. Однажды даже прислала какие-то крайне странные секс-игрушки с вечеринки «только для своих», где побывала с подругами. Теннисон не знала – то ли поблагодарить в ответ, то ли позвонить отцу.

– Э-э, завтрак готовлю, – выдавила она наконец, слегка задыхаясь от щекотавших шею губ Джозефа.

– М-м, какая ты солененькая, – прошептал он ей на ухо.

По ее спине пробежала дрожь. Его руки скользнули ниже, сплелись на животе и притянули Теннисон к груди мужчины.

– Ты ведь никогда не готовишь, – раздался голос матери в другом ухе.

– Ну, я это… воду поставила кипятить, – с трудом выговорила она, закрывая глаза. Пальцы Джозефа принялись восхитительно медленно кружить по коже, подбираясь к спортивному бюстгальтеру, а губы тем временем творили что-то непередаваемое с шеей.

– Зачем? – заинтригованно поинтересовалась мать.

– Э-э, для… чая.

Руки тем временем скользнули под лифчик и обхватили грудь. После пластики Теннисон не любила чересчур активные ласки, но то, что Джозеф делал с ее сосками, продолжая шептать и дышать ей на ухо, буквально сводило с ума. Она не могла думать не то что трезво – даже пьяно.

– Ты пьешь чай? – удивилась мать. – Никогда не знала, что он тебе нравится.

Бедра Джозефа крепко прижались к ягодицам и принялись тереться о них. Вот теперь ноги у Теннисон подогнулись по-настоящему. Мягкий смешок ей в затылок заставил тоже улыбнуться…

– Да нет… Мам, давай закругляться. Не нужно тебе платье, а мне надо идти – тут один полицейский жаждет меня допросить.

– И обыскать, – прорычал тот ей на ухо, разворачивая к себе. Теннисон улыбнулась счастливой улыбкой, заметив блеск в его глазах. Очень счастливой. Она была практически уверена, что сегодня полицейский Джозеф Ретт сделает ее день.

– О Господи, у тебя проблемы?! – Голос матери стал пронзительным, в нем послышалась паника.

– Очень на это рассчитываю. – Теннисон, не выдержав, рассмеялась. – Надеюсь, он поймет, какой плохой девочкой я была, и, может, даже наденет на меня наручники.

– Теннисон Мэри О’Рурк, скажи мне, что ты шутишь!

Губы Джозефа тем временем спускались все ниже к груди. Руки тоже не оставались без дела. У Теннисон вырвался вздох, когда полицейский зашел за рамки обычного обыска…

– Шучу, шучу. Честно. Мне правда пора, мам.

– Точно все в порядке? Ты странно разговариваешь, как будто задыхаешься и… Ох… – Голос в трубке умолк.

Теннисон засмеялась.

– До скорого, мам.