Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации

Во-вторых, зависимость дохода от мощности хозяйства была нелинейной. Если бедняк имеет надел в 2 десятины, середняк – в 5, а зажиточный – в 10, значит ли это, что второй богаче первого в 2,5 раза, а третий – в 5 раз? Да ничего подобного! У бедняка урожайность в 30 пудов с десятины, у середняка – 50, а у зажиточного – 70, стало быть, при осенних ценах в 80 коп. за пуд первый со своего надела получит 48 руб., второй – 200 руб., а третий – 560 руб. То же самое и с лошадью – сытая сильная лошадь выработает больше, и с коровой – у богатого она даст больше молока и мяса. Естественно, обложение было прогрессивным, но ясно, что для первого и половинный налог в 25 руб. разорителен (а если у бедняка еще и семья в 5 едоков, то излишков, даже по голодной норме, не остается вообще и налог платить просто не с чего), для второго полный чувствителен, а третий и двойного не заметит – может, для виду постонет, припугнет, что скотину продаст или промысел прикроет. Однако не продаст и не прикроет, поскольку все равно останется при прибыли. Разве что на батраках отыграется, урезав им плату, поскольку «налоги замучили».

Есть еще и третья причина. Климин приводит конкретный пример налогообложения в Полновской волости Демянского уезда Новгородской губернии в январе 1925 года.

Итак, первый зажиточный крестьянин, имея 30 дес. земли, 7 коров, 3 лошади и 5 членов семьи, платит 35 руб. налога. Второй, тоже из категории зажиточных, имеет 4 дес., 2 лошади, 4 коровы и 2 едоков – и платит тоже 35 руб. Третий, середняк, – 4 дес., 3 лошади, 5 коров и 6 человек в семье – все те же 35 руб. И, наконец, четвертый – 0,5 дес., 1 лошадь, 1 корова и 4 человека, платит 4 руб. Что из этого следует?

А первое, что из этого следует – так это то, что уездный финотдел надо разогнать по окрестным буеракам! Поскольку облагать такие разные хозяйства одинаковым налогом – значит либо быть вопиюще некомпетентными, либо, что вернее, получить взятку от первого хозяина и распределить часть его платежей на остальных. А второе следствие – что бедняцкое хозяйство продадут за недоимки, ибо что тут вообще облагать?

Кстати, случай весьма распространенный. В Гражданскую кулаки ухитрялись разверстать продразверстку на все общество, включая самые бедные дворы, – а что, собственно, с тех пор изменилось? Разве что председателя волсовета сменил финансист – так ведь и с финансистом очень даже можно договориться. Вот еще пример сезона 1925–1926 годах Оренбургская губерния, пос. Кардаиловский. Бедняк Турбабин, имевший 2 дес. пашни, одну лошадь и одну корову, должен был платить 12, 62 руб, а кулак Нестеренко, имевший 30 дес., пару быков, 2 лошадей, 5 коров, – 18 руб. Ясно же, как разверстывали.

И даже если финансист был честен – то попробуй разберись в этом ежегодно меняющемся дурдоме, особенно с учетом того, что образование у налоговиков едва ли было больше, чем у прочих совслужащих, т. е. хорошо, коли хотя бы среднее. Как результат – только в Северо-Западной области из 900 тыс. хозяйств 247 тыс. жаловались на неправильное обложение – в основном неземледельческим налогом, поскольку «отхожие» и кустарные заработки были трудноуловимы. И попробуй разбери, кто врет…

Но в целом получилось, как всегда. Хорошо задуманная государственная политика – сделать налоговое бремя равно тяжелым для всех слоев крестьянства – в общем работала, хотя на местах часто сводилась на нет злоупотреблениями местных органов. Чем богаче был хозяин, тем больше он имел возможностей обратить ситуацию в свою пользу. От бедняцкого же разорения толк, конечно, существовал – это же черт знает что, во второй четверти ХХ века 85 % населения страны ковыряется в земле, притом будучи едва в силах прокормить себя и остальные 15 %! Но толк был ровно в той степени, в какой город испытывал нужду в рабочих руках, – остальные разорившиеся мелкие хозяева увеличивали слой люмпенов. Надо было срочно что-то делать, пока их количество не перешло критическую черту. Да и вообще – вы не находите, что с этим ужасом надо было срочно что-то делать?

На самом деле основной причиной недовольства крестьян была отнюдь не налоговая политика. Многие, если не большинство, прекрасно понимали, что налоги надо платить, понимали, почему они тяжелы, и готовы были затянуть пояса во имя восстановления страны. Другая причина заставляла их говорить, что положение мужика при советской власти ухудшилось. Тем более что вот это было чистой правдой.

Из писем