Битва за Киев. 1941 год

В начале октября началась поэтапная отправка военнопленных за Днепр как пешим порядком, так и железнодорожным транспортом. Около 20 тысяч человек предполагалось перевезти в Шталаг-349 (г. Умань), около 30 тысяч – в Шталаг-305 (г. Ново-Украинка), еще 30 тыс. человек – Дулаг-171 (г. Кировоград) и 20 тыс. человек в Дулаг в г. Александрия. Один транспорт должен был состоять из 1 тысячи военнопленных. В качестве охраны назначались офицеры и солдаты 24-й пехотной дивизии из расчета на 1 тысячу военнопленных два унтер-офицера и 20 солдат. Первой половиной батальона охраны командовал сам командир, остальными частями – командиры рот.

Охрана должна получать довольствие на пунктах снабжения, сформированных по дорогам. Обеспечение военнопленных возлагалось на квартирмейстера дивизии, который получал право использовать для этой цели запасы продовольствия как к востоку, так и к западу от Днепра. Продукты питания должны быть складированы таким образом, чтобы было возможно быстро выдавать их местному населению для приготовления пищи или для полевых кухонь, следовавших вместе с транспортами. На каждый пеший транспорт полагалась одна полевая кухня. Кроме того, пленным выдавалось большое количество посуды, в том числе и для индивидуального приготовления пищи.

Для медико-санитарного обеспечения в составе каждого транспорта на 1 тысячу человек полагалось иметь по одному русскому врачу, одному фельдшеру и пять-шесть санитаров. Перевязочный материал имелся в ограниченном количестве. Охрана находилась под присмотром и на обеспечении немецкого медицинского персонала. На каждый пеший транспорт выделялась одна автомашина для заболевших и для особых поручений[106]

.

Примерно в это же время командующий армейским тыловым районом отдал приказ об отпуске военнопленных-украинцев из лагерей домой. Генерал Х. фон Теттау, как командир дивизии, ответственной за содержание и транспортировку пленных, счел необходимым 11 октября дать разъяснения по этому поводу.

Так, отпуск украинцев из плена не должен осуществляться автоматически, а только после тщательной подготовки. «Бесконтрольное шатание должно быть прекращено при любых обстоятельствах», – требовал генерал, понимая, к чему может привести ситуация, когда все пленные, причислившие себя к данной национальности, единовременно обретут свободу. В тылу немецких армий начнется хаос! А на поле боя все еще остается достаточное количество оружия, и как им воспользуются бывшие военнослужащие, можно только гадать.

Поэтому следует установить ограничения. Главным из них должно стать место проживания. Из дулагов можно отпускать только тех украинцев, которые проживают в непосредственной близости от них с расчетом, что бывший пленный сможет добраться до своего дома не позже чем через двое суток. От бургомистров следует получить подтверждение, что военнопленный действительно там проживал, что там находится его жена, что он политически благонадежен и не является коммунистическим функционером. И, наконец, самое сложное: что бургомистр «ручается своей головой в пребывании человека по месту жительства и мирном характере его поведения».

Поскольку боевые действия завершились совсем недавно и на полях находится еще слишком много брошенного вооружения, то самым правильным решением будет выпуск пленных только из лагерей, расположенных к западу от Днепра. Дулаг-111, расположенный в г. Кременчуг, может отпустить тех украинцев, которые проживают на восточном берегу на расстоянии не свыше двух дней пути. Лучше всего перевести их группами под охраной немецких солдат через мосты на противоположную сторону и только там отпустить.

Также можно отпустить тех украинцев, которые во время следования в лагерь военнопленных в г. Умань будут проходить мимо своих родных мест. Предполагая подобное, в Дулаге-111 следует заблаговременно заготовить 50 пропусков для такого рода лиц. Правильность их заполнения и действительность основания для отпуска пленного во время марша передавались под личную ответственность начальника транспорта.

Особого отношения, кроме украинцев, требовали фольксдойче, в их числе поволжские немцы. Инструктивное письмо генерала Х. фон Теттау определяло их следующим образом. Фольксдойче – это лица, не имеющие гражданства рейха, однако принадлежат к немецкому народу, что может быть подтверждено такими признаками, как язык, воспитание, культура или происхождение. Инородцы, например, евреи, никоим образом не могли быть причислены к фольксдойче, даже если они продемонстрировали знание немецкого языка. Если военнопленный был не в состоянии доказать свою принадлежность к немецкому народу, то с ним не следовало обращаться каким-то особенным образом. Однако, если имелась возможность улучшить условия его содержания на период проведения проверки, коменданту Дулага предоставлялось на это право.