Битва за Лукоморье. Книга I

Убрав грязь с носа, щек и подбородка, Олех принялся оттирать лоб мертвеца, и вдруг рука его дрогнула… раз… другой… а потом боярин внезапно отпрянул, негромко выругавшись:

– Чтоб тебя, быть того не может!

В напирающей толпе кто-то ахнул, кто-то чуть не взвыл… Богатыри недоуменно переглянулись, не понимая, что происходит.

– Да это ж Егорка! – вдруг громко выкрикнул кто-то из первых рядов. – Меньшой Труханович!

Теперь уже ахнули все, а боярин дрожащим пальцем указывал на красное родимое пятно на лбу мертвеца. Примету пропавшего два года назад парня – его богатыри не заметили из-за залившей лицо оборотня крови… и не обратили бы они внимания на это пятно, даже если б разглядели. Потому что…

– Та не может такого быть! – почти взвыл Игнат. – Егор же уродом был!

– Кривой ходил да обожженный! – вторила старосте какая-то молодка. – А этот, глянь, красавчик…

Люди голосили все громче, в общем шуме можно было разобрать разве что отдельные выкрики:

– Так пятно же!..

– Да мало ли у кого такое может быть!

– У-у, нечистая сила!

– Глаза разуй! Пятно то, на теленка похоже, ровно, как у Кривого Егорки!

– Да точно вам говорю, не спутаешь ни с чем! Одинаковых пятен у поросят и тех не бывает!

– Еще и на том же месте!

– Егор это! Сила нечистая! Красавцем оборотился!

– Это где ж такое видано?!

– Морок на себя навел, внешность изменил!

– Сжечь! Башку отрубить – да в костер!

– Разметайте его! – завопил староста.

Толпа заволновалась, качнулась вперед. Добрыня хоть и растерялся от новостей о Егоре, это движение оценил мгновенно – сложил пальцы и оглушительно свистнул.

– Олех Брониславич, успокой народ, – нарочито медленно произнес воевода, давая уважаемому человеку проявить себя во всем блеске.

Тот не подвел, громогласно рявкнул:

– Спокойно! Богатырь говорит, слушайте!

Рабатчане отшатнулись и малость притихли.

– Этот волколак вас больше не побеспокоит, – всё так же медленно и веско начал Добрыня. – С телом что хотите, то и делайте. Сами знаете, способов упокоить нечистого мертвеца много, нам до этого дела нет…

Пусть хоронят, как хотят! Способов и впрямь за века набралось немало и знают их в каждой деревне. Убитого колдуна можно сжечь, а можно похоронить лицом вниз. Можно перерезать сухожилия на ногах, лишая возможности ходить, или голову отрубить, сердце проткнуть, а то и вовсе разметать по полю, как уже предложил староста Игнат.

Оглядывая толпу, Добрыня натолкнулся на немигающий взгляд сине-зеленых глаз, полных слез. Ладушка смотрела на богатыря не мигая, как совсем недавно волколак в лесу… И по щекам ее катились крупные слезы. Поняв, что ее заметили, девушка развернулась и, сгорбившись, побрела прочь.

– Тело мы сожжем, – подал голос боярин. – А вас, гости дорогие, благодарим за помощь. Вовек ее не забудем. И то сказать, за-ради наших бед от важного дела отвлеклись, аж самим Великим Князем порученного.

Иными словами, спасибо вам, конечно, но чем быстрей вы уедете, тем всем лучше. Добрыня б уехал с великой радостью, будь дело и впрямь кончено.

– Князь нас поймет, – резко бросил воевода. – Тут другое. Советую пока соблюдать осторожность и всё ж дождаться Охотника из Китежа – вы туда уже отписали, кто-нибудь да приедет.

Толпа опять заволновалась, явно не понимая, на кой сдался китежанин, раз нечисть уже извели.

– Сделаем так. – Добрыня слегка повысил голос. – Еще два дня мы здесь останемся, покараулим, проследим, чтобы всё было спокойно. После – отправимся в путь-дорогу по тем делам, по которым и ехали. Будем проезжать мимо заставы – велю нескольким дружинникам к вам отправиться, они вас охранят. А потом, как Охотник места здешние проверит – сможете жить, как раньше.

Никитич заметил в стороне Корислава-кузнеца, их взгляды встретились… и разошлись.

Добрыня махнул рукой Василию, идем, мол, и, не оглядываясь, зашагал вдоль околицы, коря себя за то, что простое на первый взгляд дело сложилось совсем не так, как думалось. И разобраться в нем теперь никак не получается. Не складывается, чего-то, как ни крути, не хватает…

– Это что же, – угрюмо пробормотал Василий, которого, похоже, донимали те же мысли, – Кривой Егор свою семью порешил? И соседей? А что же тогда колдун? Так и шастает тут, неподалеку?

– Потому и велел дожидаться Охотника, – хмуро откликнулся Добрыня. – Колдуна только китежанин отыскать сможет.

– А может, это колдун лик Егора на себя нацепил? Колдуны и ведьмы на такое способны вроде.

– Способны, – подтвердил Никитич, и в самом деле о подобном слышавший. – Только за каким худом ему лик Егора, да еще подправленный? И чего колдун ждал два года, почему сразу за дело не взялся? Да и что ему деревенские сделали-то?..

– Ну ты сам говорил – может, наткнулся парень в лесу на колдуна, когда тот злодеяние замышлял… Нет, ты прав, бессмыслица какая-то. Если оборотень – Егор, чего он ждал? Почему принялся убивать? Я бы понял, если бы обидчиков наказывал, но зверолов-то… помнишь, что нам говорили? Он с Егором добр был, один из немногих, помогал, учить хотел… А сестриного жениха – за что? Я уж про отца с матерью да про бабку старую молчу…