Битые короли

— Ты чего телефон отключаешь? Прячешься от меня, что ли? — спросил Исай.

— Заткнись, лапотник, а то я тебя крысам скормлю! — огрызнулся Борзой.

— Ты завел дружбу с крысами? По каким подвалам хоронишься? — Голос Исая выводил из равновесия. — Крысам хвосты закручиваешь? До какой жизни дошел. По крысиным норам ползаешь. — Он словно опустил бандита голым задом на деревянный кол.

— Ты достал меня, лапотник! — взвился тот от негодования. — Я наведаюсь к тебе в гости, чтобы поговорить по душам!

Отключил телефон, сжал пальцами.

У Латенина на лице была насмешка. Борзой в его глазах потерял свое лицо. Не смог сохранить вид сильного, уверенного в себе человека. Тот ударил Артура в лицо, отбрасывая к стене. Затем схватил за грудки и стал лихорадочно трясти:

— Деньги, деньги — или я разорву тебя!

Ударил еще. Так продолжалось до тех пор, пока разбитые губы Латенина не прошептали:

— Где мой телефон?

— Кому звонить собираешься? — отдышавшись, спросил Борзой и вопросительно глянул на подручного. Тот лениво достал из своего кармана телефон Артура, протянул. — Какой набрать номер? Но смотри, лапотник, брякнешь лишнее — хана тебе!

Подручный лениво шагнул к Артуру, поднял с пола, прижал к стене. Лицо Латенина — в кровавых ссадинах, губы разбиты, пиджак испачкан, рубаха выбилась из-под ремня, штанины брюк задрались. Носы туфель истоптаны каблуками Борзого.

— Главному бухгалтеру, — качаясь, проговорил Артур и назвал номер телефона, дергая руками, схваченными наручниками сзади.

Борзой набрал, включил громкую связь и, когда на другом конце ответили, поднес телефон ко рту Артура. Тот произнес:

— Василий Васильевич, сними сейчас все деньги со счета и уложи в портфель, я тебе перезвоню.

— Сразу надо было так, — удовлетворенно произнес Борзой. — Долго думаешь, лапотник. Такие компаньоны никому не нужны.

Латенин промолчал. Борзой с подручным вышел, и вернулись они через три часа.

— Узнай, лапотник, все ли нормально? — сказал Артуру, набирая номер.

— Куда привезти? — спросил Латенин.

— Пусть ждет! Сообщу, когда будем на месте, — приказал и выключил телефон. — Сейчас приведем тебя в порядок и поедем. Но помни: если что, прикончу тут же!

Кинул взгляд на подельника. Тот молчком шагнул к выходу. Прошло несколько минут, и в дверях появилась Фаина. В юбке и кофточке, тонкая талия перехвачена ремешком, стройные ноги — в закрытых туфлях на высоком каблуке. Следом за нею лениво шествовал подручный, нес сверток с косметическими принадлежностями и емкость с водой.

— Дурак, какой же я оказался дурак, — увидав ее, простонал Артур. — Я чувствовал, что тебе верить нельзя. Ты подлая дрянь!

Палия не ответила, окинув его взглядом. Борзой явно перестарался, он вообще не знал меры в своих упражнениях над теми, из кого выбивал деньги. Испытывал удовольствие, когда ощущал безграничную власть над жертвой. Привести в порядок Артура вряд ли удастся, но хотя бы немного сгладить то, что с ним сделал этот идиот.

Развернула сверток на каком-то кривом ящике, разложила все и, не слушая возражений Латенина, вытерла с его лица кровь, вымыла, ссадины залепила пластырем, рубаху заправила под ремень, отряхнула и почистила брюки. Хотела снять пиджак, тот не поддавался чистке, но руки в наручниках не дали этого сделать.

Артур сначала отталкивал, ненавидяще съедая ее глазами, но, видя безрезультатность своего сопротивления, смирился и затих. Стоял спокойно, только с губ время от времени слетали слова презрения и досады. Наконец она закончила свое дело. Вытерла, вымыла, залепила, замазала, отряхнула, поправила, причесала. Чуть отступила и посмотрела со стороны. Ну вот, более-менее, хотя не все получилось так, как хотелось бы. Повела головой, поправила волосы и улыбнулась:

— Это не я подлая дрянь, Артур, — запоздало ответила на обвинение Латенина. — Это жизнь наша — подлая дрянь. Каждый в ней выживает как умеет. Если ты этого еще не понял, мне очень жаль. Ты неплох как человек, но слабоват как мужик. В тебе много ненужной интеллигентности, а мужик должен быть сильным и грубым, он должен ломать женщину, подминать ее, топтать, как петух — курицу, а не поглаживать, спрашивая, нравится ли ей это. Ты размазня и в постели, и в жизни. И я всегда удивлялась, как тебе удалось сделать ресторан лучшим в городе. Загадка для меня.

Латенину завязали глаза и вывели на воздух. Он почувствовал, как жаркое солнце опалило лицо и как в него дыхнул горячий ветер. Но эта духотища сейчас показалась ему самой желанной духотой на свете. Заскрипел зубами от бессилия, чувствуя, как сзади своими клешнями вцепился в него подручный Борзого. Врезать бы сейчас всем этим подонкам, сорваться с места и бежать куда глаза глядят — но, увы, глаза были завязаны и никуда не глядели. А врезать не мог, потому что руки были схвачены наручниками.

Артур напружинивал тело и покорно шел в том направлении, куда его толкали.

Его впихнули в машину и повезли. В салоне автомобиля стояла тишина, никто не произнес ни единого слова, пока наконец с его глаз не сняли повязку. Только после этого раздался голос Борзого сбоку от него: