***
За сутки заключения Асмунд заметно осунулся и посерел. Он вскочил со своего матраса как ужаленный, когда увидел Винтерсблада; в тёмных глазах мелькнул отсвет надежды, в которую он и сам, казалось бы, не верил.
— Как тебя пустили? — изумлённо прошептал он.
— Три минуты, — предупредил Блада агент, запирая за ним решётку, и отошёл от камеры.
— Шен! — Асмунд замер, не зная, что сказать, но Блад и не собирался его слушать.
Окинув быстрым взглядом камеру, он сделал знак Грегу молчать.
— Этим пойлом, которое ты собирался сменять у Фоули на наш виски, насмерть отравились несколько солдат в 418-м и 312-м, — зашептал Винтерсблад, и лицо ротного перекосил ужас, — так что тебе светит расстрел, дружище. На рассвете тебя уведут «побеседовать», и беседа эта будет не как предыдущая, а с пристрастием. В чём бы ты им ни сознался, тебе это не поможет — финал один.
— Господи! Господи!!! — Асмунд заметался по маленькой камере, ероша свои короткие чёрные волосы.
Блад знал, что тот боится не столько смерти, сколько позора. И реакции отца.
— Завтра днём об этом будет знать весь Распад. Твоё имя протащат по заголовкам всех газет ещё и в Траолии, и в Бресии! А когда агенты обработают тебя до неузнаваемости, они позволят репортёрам сделать фотоснимки для новостей, — безжалостно продолжал лейтенант. — Таким ты предстанешь перед своим отцом в последний раз. Или в предпоследний, если он придёт на расстрел. Таким в его памяти останется его единственный сын! О чём ты думал, Грег?!
— Господи, — выдохнул ротный, обрушившись обратно на матрас, сжав голову растопыренными пальцами, — как хорошо, что дед умер и не увидит всего этого! — простонал он.
— Уймись, — холодно уронил Винтерсблад, присел напротив заключённого на корточки, — я вытащу тебя. Сегодня в полночь. Готов бежать?
Асмунд непонимающе уставился на друга, его тёмные глаза лихорадочно бегали по лицу Блада, словно пересчитывали вагоны движущегося поезда, но голова уже кивнула: тело согласилось на авантюру раньше, чем разум.
— Что?
— В Броадор. Там не найдут. Даже соваться туда ради тебя не станут.
— Да, да! — шёпотом закричал капитан, вцепившись в предплечье взводного. — Но… как? Как ты это сделаешь?
— Это моя забота, — Винтерсблад поднялся на ноги, достал из кармана сложенный в несколько раз чистый лист, — перед полуночью разверни и прилепи на окно.
Асмунд схватил бумагу так, словно она могла немедленно перенести его в Броадор, даже нечаянно помял.
— Сделаю! Но на что? На что прилепить?
— На слюни, дульный ты тормоз, — зло усмехнулся Блад.
— Три минуты вышли! — прикрикнул агент, неспешно возвращаясь к дверной решётке.
***
Госбезопасность располагалась в стареньком двухэтажном здании в центре города. Снаружи охраны не было даже днём, а ночью и внутри оставалось лишь несколько дежурных, которых было проще простого отвлечь от торца дома, где находилась камера Асмунда.
Ночью центр Реденса был тих и пуст, лишь неярко мерцали вдоль дорог золотые бусы фонарей. Блад приехал на своей трофейной лошади, оставил её поблизости от нужного окна и, избегая лужиц жёлтого света, разлитого по мостовой фонарями, прокрался к противоположной стороне здания. Прицелившись, бросил в тёмное окно второго этажа гранату и отбежал в темноту. Раздался звон стекла, а следом — взрыв.
Пока переполошившиеся дежурные будут бежать с первого этажа в самый дальний кабинет второго, высаживать его запертую дверь, тушить пожар, пытаясь спасти важные бумаги, и разбираться в причинах взрыва, у Винтерсблада будет достаточно времени, чтобы вытащить Асмунда.