Блад: глубина неба

Блад осторожно ступил в полумрак бара. Под ногами хрустнуло битое стекло, просочившиеся сквозь перекошенные ставни первые лучи солнца выхватили из общей темноты, словно кусочки мозаики, перевёрнутые столы и стулья, изрешеченную пулями стойку, лужи алкоголя и крови на полу… Сердце остановилось.

— Всех накрыли, — икнув, нетрезво проскрипел чей-то голос за спиной Винтерсблада.

Мужчина обернулся. Перед ним стоял, пошатываясь, старый Мак-Коверн — завсегдатай бара.

— Они, вообще-то, нынче вечером не работали. Старшего-то братёнка гэбня хапнула, да двое средних, служивых, вернулись. Ну они и закрылись, чтоб переждать. Жгли всё что-то, гарью пахло на милю! А ну эти собаки тут к ним в гости и явились! — старик печально икнул. — Так ить, глядишь, и не было б беды, коли б впустили поговорить! А они, бедовые, пальбу открыли! Положили одного ихнего — агента, сталбыть, а те как озверели, за своего-то, и всех Фоули накрыли, — Мак-Коверн горестно вздохнул, опустил глаза, прижав к груди скомканную в кулаке заношенную фуражку. — Долго тарарахали из своих пукалок, мать их через колено, уже по мёртвым. Я вон там сидел, — дед махнул на ближайший забор, — вдохнуть боялся! Но всё видел! Потом повозку дождались, сгрузили трупы и уехали. Эх, мир праху! С ними ж ещё и Макэлрой был. Тоже пропал. Жалко ребят молодых! И девочку жалко. Её-то особенно: весёлая была, чертовка!

Мир исчез. Перестал существовать вместе со всем своим светом и воздухом. Вместе с Инеш. Остались лишь две длинные волосинки, горевшие рыжим золотом в единственном солнечном луче, касавшемся подсыхающей кровавой лужицы на полу «Мерзкой детки»…

Что-то с настойчивой силой ткнулось Винтерсбладу в колено. Раз, другой… На третий мужчина опустил взгляд: большой серый кот с печальными жёлтыми солнцами глаз сдержанно бодал его ногу. Заметив внимание человека, поджал рваные уши и приоткрыл пасть, то ли скрипуче мяукнув, то ли хрипло вздохнув, делясь своей бедой.

— Кука, сиротонька, — закудахтал Мак-Коверн, неуклюже пытаясь оторвать могучего кота от земли, — пойдём со мной, горемычный! Я уж думал — и ты там полёг! — старик с трудом закинул безучастного к его ласке Кукуцаполя на плечо и, выразив Бладу поддержку хлопком по спине, побрёл прочь. Кот висел коромыслом, но вырваться не пытался, лишь тоскливо смотрел на провожавшего их опустошённым взглядом лейтенанта.

***

Через несколько дней в расположение полка пожаловал агент госбезопасности, с блестящей лысиной, прикрытой по осенней прохладе фуражкой; спросил на пару слов лейтенанта Винтерсблада. Ради этого Блада выдернули с плаца, на котором он спускал со своих солдат третью шкуру за утро. А с себя — десятую.

Он пил, пытаясь напиться до полусмерти, но даже не хмелел. Он изматывал себя муштрой, чтобы не оставалось сил даже дышать, но не мог уснуть ночи напролёт. Он срывал злость на солдатах, провоцируя их если не пристрелить его в тёмной подворотне, так хотя бы дать в морду за несправедливые и оскорбительные издёвки, но те, как назло, очень некстати стали послушными и терпеливыми.

В кабинете подполковника агент, доброжелательно улыбаясь, пожал Винтерсбладу руку.

— Благодарю вас за мужество, честность, бдительность и верность нашему общему делу! — пафосно заявил он, покровительственно потрясая ладонь лейтенанта обеими руками.

— Чего? — не понял Винтерсблад, и ёрзающий на своём стуле командир бросил на него негодующий взгляд: «ты как со старшими по званию разговариваешь?!», но лейтенант даже не глянул в его сторону.

— Благодаря вашему активному участию, — продолжил агент, — нам удалось обнаружить и обезвредить опасную банду! Поэтому разрешите вас официально… Господин офицер!!!

Блад выдернул свою ладонь из пальцев агента и, скривившись, словно от внезапного желудочного спазма, вылетел прочь из кабинета, хлопнув дверью так, что агентскую лысину припорошило тонким слоем штукатурки.

Он сел на крыльцо пустой казармы, достал сигареты. Закурить удалось только с пятой спички: они ломались и гасли, не успев разгореться. Затянулся глубоко и судорожно, словно обычный воздух стал для него ядовит, и он не дышал с момента, как покинул кабинет подполковника. В висках стучал кузнечный молот, бессонные ночи царапали изнанку его век, раскалённая злость выжигала нутро кислотой.

Блад не заметил, как выкурил несколько сигарет подряд и остановился только тогда, когда пачка опустела. Яростно её смял и запустил прочь. Нечаянно попал в откуда ни возьмись появившегося серого кота, но Кукуцаполь не обратил на это внимания. Кот запрыгнул на ступеньки и с достоинством уселся рядом с мужчиной, уставился, как и он, в пустоту перед собой. Через несколько минут придвинулся ближе — так, что кончики шерстинок защекотали руку, которая всё ещё сжимала в пальцах погасший окурок. Винтерсблад отстранился. Кот чуть выждал и пересел ещё ближе, прижался пушистым тёплым боком к его плечу.

— Пшёл! — Блад несильно пихнул Поля локтем.

Тот не отреагировал.

— Пшёл отсюда! Прочь! — лейтенант поднялся на ноги, махнул на кота рукой, но Цап лишь поджал уши, скептично щуря жёлтые глаза.