Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том II. Эпоха дипломатии: сорок лет «борьбы за мир»

Разногласия вызвало и требование Израиля четко определить преимущественное значение обязательств по этому мирному договору перед любыми предыдущими обязательствами, взятыми на себя сторонами. Настойчивость Израиля по этому пункту возникла из-за убеждения, что Египет может заявить, что он был предан межарабским соглашениям, предусматривающим разнообразные дискриминационные антиизраильские порядки; или что, Египет может вопреки мирному договору заявить, что он обязан поддержать братские арабские страны, вовлеченные в войну с Израилем. Учитывая, что этот вопрос не требовал от Египта никаких уступок, кроме сугубо семантических, в Израиле хотя бы в этом вопросе рассчитывали на поддержку, но безуспешно. Американские дипломаты согласились предоставить египтянам возможность интерпретации мирного договора таким образом, что его руководители могли заявить, будто он не противоречит обязательствам, взятым на себя Египтом в соглашениях, заключенных им с другими арабскими странами.

Ввиду резкой критики египетской политики другими арабскими государствами для Египта и США было важно продемонстрировать, что мирный договор был лишь шагом на пути всестороннего урегулирования и создания прямой связи между израильско-египетским мирным договором, рамками всестороннего урегулирования и грядущими переговорами по вопросу автономии Западного берега и сектора Газа. По этой причине Египет предложил, чтобы эта связь была отражена в мирном договоре. Соглашаясь с желательностью всестороннего урегулирования и не отказываясь от своих обязательств по вступлению в переговоры относительно организации автономии, Израиль настаивал на разделении этих двух вопросов и не признавал никакой возможной зависимости между соблюдением условий мирного договора и другими вопросами урегулирования. После сложных переговоров был достигнут компромисс, в соответствии с которым связь между двумя этими вопросами была упомянута в преамбуле к мирному договору, тогда как детали предстоящих переговоров по вопросам автономии обговаривались не в самом тексте подписываемых соглашений, а в прилагаемых к ним дополнительных письмах.

Самые значительные уступки были сделаны М. Бегином после личных бесед с Дж. Картером 10 и 16 сентября 1978 года в Кемп-Дэвиде, а также 3 марта 1979 года в Вашингтоне. Дж. Картер раз за разом повторял М. Бегину, что исход переговоров зависит от Израиля, называя каждый раунд переговоров «последним шансом» для Израиля на достижение мира и пугая премьер-министра тем, что в случае неудачи переговоров противники мирного урегулирования конфликта (политические враги А. Садата, радикально настроенные арабские лидеры, а также крайне негативно воспринимавшие эти переговоры советские руководители[51]

) могут одержать верх. Таким образом, ответственность, возложенная на Израиль и, в частности, на М. Бегина, была огромной: в его руках как будто находился ключ к успеху или провалу не только какого-то одного раунда переговоров, но и ко всему дальнейшему развитию событий. Предупреждения, напоминавшие лекции Г. Киссинджера израильским дипломатам и министрам, сопровождались угрозами. Дж. Картер угрожал М. Бегину, что возложит всю ответственность за срыв переговоров на Израиль, что приведет как к международной изоляции еврейского государства, так и (с высокой степенью вероятности) отказу Конгресса одобрить выделение военной и/или экономической помощи Израилю.

Другой формой давления, которую использовал Дж. Картер, было установление конечного срока для подведения итогов переговоров. Поначалу для завершения саммита в Кемп-Дэвиде не было установлено никаких временных ограничений, однако спустя несколько дней после его начала американцы заявили, что Дж. Картер выступит в Конгрессе с докладом о саммите и его итогах 18 сентября 1978 года. Важно отметить, что эта дата была установлена тогда, когда договоренности еще не были согласованы! Аналогичный шантаж имел место 12 марта 1979 года, когда приготовления к отъезду Дж. Картера из Иерусалима в связи с якобы бесплодностью его визита, вынудили М. Бегина согласиться на дополнительные уступки.

26 марта 1979 года на впечатляющей церемонии в Вашингтоне Ануар Садат и Менахем Бегин, а также президент США Джимми Картер в качестве свидетеля подписали мирный договор между Арабской Республикой Египет и Государством Израиль[52]. После ратификации его обеими сторонами он вступил в силу 25 апреля 1979 года.