Бог в поисках человека

– Другой источник понимания традиций (в том числе и христианских) восходит к области светского римского права. Термин «традиция», связанный с глаголом «tradere» (передавать), обозначал первоначально действие, в результате которого предмет или лицо передается во владение или оставляется в наследство. «Tradere означает: вручать, передавать кому-либо, т. е. позволять перейти тому или иному предмету из владения того, кто вручает, во владение тому, кому вручают. В греческом paradidonai и аорист paradounai имели один и тот же смысл»

[651]. Таким образом, понятие традиции отражает не только практику общественной жизни, поскольку оно вписывает действующего, того, кто «вручает», а также «вручаемое» (или «передаваемое») в конкретный социальный и исторический контекст.

Кроме того, «традиция» – описание политической и экономической деятельности, далее, – коммуникативно-речевой деятельности и, наконец, религиозно значимого «достояния» и связанных с ним убеждений.

Поэтому история понятия «традиция» заслуживает более детального исследования.

Уже в античности были закреплены важнейшие элементы традиции. При этом наряду с обозначением определенных действий, которые могли иметь зримые общественные, экономические и политические {228} следствия, в понятие традиции входила передача собственности, которая непосредственно затрагивала каждого отдельного человека. «Traditio есть, так сказать, обычная передача чего-либо в собственность, совершающаяся повседневно»[652]

. Такая передача (в собственность) имела, помимо правового, еще и определенное моральное измерение. Тем самым, термин traditio приобретал более широкое значение. Наряду с передачей имущества оно включало в себя «наследование» ценностей и (религиозных) убеждений. Уже в греческом словоупотреблении paradosis могло обозначать как событие передачи (достояния), так и само переданное достояние, т. е. с религиозной точки зрения – само (правильное) учение. Поскольку же оно транслирует не просто абстрактное содержание, но к тому же формулируется в определенном культурном поле, в традиции происходит также трансляция этой «культуры». Поэтому traditio обозначает также процесс опосредования, связывающий предшествующее и последующее, а «культура» может быть понята как «постоянная актуализация коллективной памяти»[653]. Это обстоятельство было осознано как в философии, так и в исторических сочинениях, и не в меньшей степени – в риторике.

Любое содержательное определение традиции, протягивающее нить смысла от античности к современности, должно принимать в расчет определенное напряжение между религиозным и светским значением, которые с самого начала были присущи этому понятию. С одной стороны, религиозные коннотации (в том числе и связь с культом) являются определяющими для термина traditio; причем, номинативная форма paradosis/traditio по сравнению с глагольными выражениями (paradidonai

, tradere) усиливают эту религиозную подоплеку; с другой стороны, этому термину соответствует знание о светской традиции, которая отличается от духовной но не может быть от нее полностью оторвана. Обе традиции существуют благодаря спасительному действию Бога. Таким образом, в понятие традиции уже в античности было вплетено религиозное содержание. Вера обретает в предании, которое она хранит, собственную непрерывность; традиция, в свою очередь, подтверждает укорененность веры в изначальном событии Божественного самовозвещения. Таким образом, обращение к традиции становится гарантией против своевольного обеднения содержания веры[654]. Понятие traditio включает в себя ту истину, которой придает значение любая светская traditio. То, что здесь остается в качестве consuetudo (привычки), разоблачается – в той мере, в какой привычка оказывается ошибочной – как заслуживающее исправления.