Богдан. Защищая жизнь

— Не скажу, — он тяжело вздыхает. — Мы не можем оставить это так. Они должны быть наказаны.

— Что ты сделаешь? Они уже сидят в тюрьме. Когда я лежал там на нарах, я много раз представлял себе, что когда выйду, то найду ту девушку, из-за которой вся моя жизнь разрушилась, и придушу ее. Я пытался спасти ее, а она…

— Бо, ты же не поднимешь руку на женщину.

— Нет. Только поэтому я все еще не сделал этого.

— Еще неизвестно, что именно они ей сказали. Как и чем угрожали, чтобы она выступила с ложными показаниями в суде, — предполагает Чили.

— Я понимаю. Но если бы она хоть раз дала о себе знать. Хотя бы просто написала, что сожалеет и извиняется…

— Настоящие виновные должны быть наказаны, — он встает с матов, возвышаясь надо мной. — Надо найти этих уродов, папенькиных сынков.

— Нет. Не ищи их. Я запрещаю. Месть ничего не изменит. Лишь принесет еще больше проблем, — поднимаюсь на ноги вслед за ним и крепко сжимаю его плечи.

— Это не месть. Это правосудие, — продолжает настаивать мой друг.

— Зло порождает еще больше зла. Насилие еще больше насилия. Я не хочу, чтобы твоя жизнь была так же сломана, как моя. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Пообещай, что не будешь никого искать. Я серьезно, Андрей.

— Но мы не можем оставить это так, — не унимается он. — Эти зажравшиеся мажоры ходят где-то по улицам. Что, если они попытаются изнасиловать еще какую-нибудь девушку? Или подставить кого-то?

— Не будь уже таким идеалистом. Ты думаешь, я бы не хотел отомстить? Но, на самом деле, вряд ли мне станет легче от этого. Думаешь, я бы не хотел защитить всех девушек? Но это нереально. Эти уроды не одни такие. Те «Дикие», про которых ты рассказывал, тоже ведь где-то рыщут по городу. Мы не можем охотиться на них всех. Сейчас нам нужно сосредоточиться на том, чтобы защитить Афину и ребенка.

— Ты говоришь прямо, как Никита, когда я в очередной раз спрашиваю его, что мы будем делать с остатками банды «Диких», — Чили понизив голос, копирует бас нашего босса: — Мы не можем спасти всех. Пусть этим занимается полиция.

— И я согласен с этим. Мы не какие-то линчеватели, не темные мстители. Но если дело становится личным, я готов все сделать ради защиты близких.

— Да, ты прав. Конечно, я думаю в первую очередь об Афине. Но мы не можем найти ее бывшего. Либо он сдох, либо подлечивается и готовит новый план.

— И еще он может скрываться от тех, кому должен денег, — предполагаю. — Он угрожал нанять киллера. Вы, «Беркуты» знаете, где тут биржа труда у наемных убийц? Где он будет их искать?

— Мы уже прочесали все бары — излюбленные места криминального подполья города. Я был в паре запрещенных клубов по боям без правил. Везде показывал его фото. Предлагал хорошие деньги тому, кто знает о его местонахождении, — Чили хлопает меня по плечу. — Все, что мы сейчас можем — охранять ее. Пойдем-ка спать. Тебе нужно хорошо выспаться. А завтра утром поедешь к Афине. И не забудь свой пистолет, который босс тебе выдал.

При этих словах я напрягаюсь. Не уверен, что смогу поехать к ней. Но, кажется, он не замечает моего измученного взгляда, погрузившись в свои мысли.

Уже на самой верхней ступеньке лестницы Чили задумчиво произносит. — Я, наверное, тоже возьму пистолет, хотя на дух не переношу огнестрельное оружие. Кулаки всегда были моим оружием. Но рисковать я не хочу. Не в этот раз.

Я лишь молча киваю, удивленный тем, что он все же решился на это, и направляюсь в свою комнату. Но у самой двери чувствую руку друга на плече.

— Эй, Бо! Ты справишься. Ты сильный. Ты нужен Афине. Ты нужен мне. Тебе есть, ради чего жить.

Он понятия не имеет, о чем говорит. Пройдя через такое, ты не становишься сильнее. Ты теряешь часть себя. Огромные куски себя, на месте которых остаются дыры в душе. Дыры, которые ничто не способно заполнить.

Страхи закручиваются во мне все больше, не позволяя поехать к Афине. К тому же, мне все труднее держать дистанцию, находясь рядом с ней. И я не знаю, как она отнесется к тому, что я теперь хочу большего. Гораздо большего чем то, о чем мы договорились в начале знакомства. Что, если она подумает, это все только из-за ребенка? А если она узнает, что с ним случилось? Афина перестанет видеть в нем мужчину. Видеть защитника.

Я долго избегал этого слова. Изнасилование. Это то, что случается с женщинами. Не с мужчиной. Я был слаб. Я не смог защитить себя. Теперь у меня есть только одна цель — защитить ее.

И как мне это сделать, если я боюсь оказаться с ней наедине? В присутствии Чили все кажется гораздо проще и непринужденнее.

Эти мысли атакуют мое сознание, когда я лежу без сна, уставившись в потолок с включенной лампой. И как бы я спал в одной постели с Афиной, если даже свет не могу выключить? Как бы объяснил ей это?

То, что начиналось, как флирт и наваждение, как попытка убежать от самого себя, пустило во мне глубокие корни, завладело моей душой и разумом. Ради нее я больше не должен позволять тьме взять верх. Приняв решение, тянусь к выключателю, и комната сразу же погружается в темноту.

Глава 20

Афина