Боги Гринвича

Кьюсак, Виктор и три младших трейдера собрались у стола. В дальнем конце сидела Никки, держа наготове стенографический блокнот. Шэннон, скрестив руки, прислонился спиной к стене. Никто не произносил ни слова. Все взгляды упирались в Сайруса Лизера.

— С начала года, — произнес Лизер, — мы потеряли больше ста миллионов долларов.

Он выделял каждое слово и говорил в неторопливой, спокойной манере, наводящей тоску на всех собравшихся.

Ответом было молчание. В конференц-зале повисла тишина. Чернее лос-анджелесского смога и столь же полезная для здоровья. Болела голова. Колотилось сердце. Пересыхало в горле.

Лизер казался спокойным, но его угольно-черные глаза горели огнем, который уже давно здесь не видывали. Его костюм был непривычно мятым. И Кьюсаку показалось, что на рубашке Лизера виднеется травяное пятно.

— Виктор, — продолжил Сай, — приступай.

— «Бентвинг» идет вниз.

— Скажи мне что-нибудь новое, — отрезал Сай. — Что за хрень нас атакует?

Виктор отпрянул и поерзал на своем стуле, справа от трона. Его руки нервно дергались на столе, лишенные привычного молотка.

— Предполагаю, какая-то структура с Ближнего Востока или Европы. Возможны оба варианта.

— Я плачу не за догадки, — взревел Сай. — Найди их! Виктор, ты понял? Найди их и покажи мне.

— Уже работаю, — ответил старший трейдер.

Он говорил спокойным тоном, но глаза за стеклами очков моргали все чаще и чаще. Младшие трейдеры изучали комнату в поисках укрытия.

— Что с «Хафнарбанки»? — давил Лизер. — Мы теряем прибыли. Почему?

— Акции покупает королевская семья Катара, — вызвался Кьюсак.

Он видел пресс-релизы. Он тщательно изучал каждую позицию в портфеле «ЛиУэлл». Интенсивные исследования помогали на время забыть о навязчивом вопросе, на который он не мог ответить: как же «ЛиУэлл» хеджирует?

— У них больше пяти процентов акций «Хафнарбанки», — добавил Виктор, все еще успокаивая свое эго.

— Это гребаный бред, — фыркнул Лизер.

— А может, и нет, — возразил Кьюсак.

Все взгляды уперлись в главу отдела продаж. Сейчас на него смотрел даже Шэннон, который не выказывал особого интереса к обсуждению. Сай поднял брови и озвучил мысль, владевшую всеми:

— Что ты имеешь в виду?

Джимми еще не успел ответить, а Виктор уже опрокинул свой бочонок тестостерона:

— Думешь, «Хафнарбанки» пора покупать?

Никки оторвалась от блокнота. Шэннон, как обычно, нахмурился. Но хуже всего была реакция Лизера. Он молчал и ждал.

— Нет, — ответил Джимми Виктору. — Я бы бросил туда все деньги. Я бы продал все, что есть в нашем портфеле, и получил бы прибыль с «Хафнарбанки». Я бы обезопасил этот рынок.

Глаза Сая расширились.

— Все деньги, — издевался Виктор, у него на лбу тревожно пульсировала синяя вена. — Мы не инвестфонд чертовых краткосрочных обязательств.

— Сосредоточься, — рявкнул Лизер, утверждая свой контроль. — В чем смысл?

— Смотрите «кому выгодно», — пояснил Джимми. — Если катарцы покупают акции, сильнее всех выиграет председатель. У него акций больше, чем у остальных инвесторов.

— Ты думаешь, он договорился с королевской семьей о покупке? — спросил Виктор.

— Сколько еще раз мы должны сбрасывать, прежде чем этот гребаный банк пойдет вниз? — возбужденно спросил Лизер.

— Могу поспорить, директорат «Хафнарбанки» сделал катарцам очень симпатичное предложеньице, не подкопаться, — сказал Кьюсак. — У банкиров есть все рычаги. Низкие ставки. Отсутствие личных гарантий. Они могут организовать практически что угодно.

— Но зачем облегчать жизнь катарцам? — возразил Сай.

— Если мои чистые активы связаны с конкретными акциями, — ответил Джимми, — я бы придумал, как поддержать цену.

— Я тоже, — согласился Лизер. — Думаешь, они знают, что мы понижаем? — чуть помешкав, поинтересовался он.

Его вопрос выдавал классическую паранойю игроков на понижение. Ставки против компаний давали ограниченные возможности выиграть и безграничные — потерять. Если инвесторы сбивают цену десятидолларовых акций и она падает до нуля, они получают десять долларов. Если же эти акции вдруг вырастают до сотни, инвесторы теряют девяносто. А ведь акции могут расти и дальше.

— Они понимают, что кто-то играет на понижение, — заметил Кьюсак. — Но почему мы, Сай? Мы же не знаем, кто бьет по «Бентвингу», верно?

— Но когда я выясню, — заявил Виктор, напирая на прозвучавший ранее упрек Сая, — я зарою этих мерзавцев.

«Знает ли Виктор то, чего не знаю я?»

— И как же ты их зароешь? — спросил Лизер.

Он наклонился вперед, поставив локти на стол и упершись подбородком в большой палец, а носом — в костяшки остальных. Сейчас Лизер скрылся в ином мире, мире наивысшей сосредоточенности. А вся комната смотрела и ждала.

— Мы сдадим назад, — ответил Ли, — и начнем покупать, покупать и покупать, пока цена не взлетит. Пока мы не раздавим любого придурка, играющего против «Бентвинга». «ЛиУэлл» пора показать зубы… Вот тут-то и кроется проблема для Кьюсака, — неожиданно добавил он.

— Да кто ты такой? — повелся Джимми.

— Я парень, который зарабатывает деньги. А ты, Кьюсак, должно быть, совсем другой парень.

— Перестаньте, — бросил Лизер, откинулся на спинку трона и завел руки за голову.