Боги и гиганты

План будет отличным, вернее, не план, а планы, так как невозможно уместить на одном, даже очень большом листе весь город. Начинать следовало с горы и крепости. Нужно начертить все развалины стен, которые выступают из-под земли. Хуманн представляет себе, как разными цветами можно обозначить различные периоды: Атталидов, римской империи, византийский и турецкий. Затем наступит очередь древностей в городе. Здесь Хуманну улыбнулось его личное счастье, счастье первооткрывателя. Около западных ворот театра он обнаружил начало прохода, до сих пор никем не замеченного. Этот значительно разрушенный проход, поддерживаемый дорийскими полуколоннами, идет из города в западном направлении. Иногда след его исчезает, по стоит сделать небольшой подкоп или просто простукать землю железной палкой, как сразу же можно найти его продолжение. Расстояние между полуколоннами примерно два с половиной метра, ширина прохода должна быть около четырех метров. Следовательно, уже то, что удалось открыть, необычайно важно. Когда шуткой, а когда и грубым словом Хуманн успокаивает крестьян, на полях которых идут работы по расчистке прохода. Ио вот он неожиданно кончается на расстоянии получаса ходьбы от города, в прекрасной местности, богатой водой и зеленью. Кроме того, отсюда открывается отличный вид. Сверху из древнего канала гигантской дугой низвергается в бассейн водопад. Здесь же поблизости видны развалины какого-то круглого римского сооружения. И еще много интересного скрыто в земле.

Долго сидит Хуманн на обломке наполовину ушедшей в траву капители, погруженный в глубокие размышления. Аркада свидетельствует о том, что в древности по ней шло напряженное движение. Вдруг ему приходит в голову, что здесь (а не в Красном портале) находился храм Асклепия. Именно здесь и был когда-то известный многолюдный курорт, вроде Эпидавра или Коса. И не случайно выдающийся врач античного времени Гален происходил из Пергама. Радостно вычерчивает Хуманн круглое сооружение и уверенным почерком, без излишней скромности и без всяких сомнений, свойственных ученым, подписывает: храм Асклепия.

Проходит не один день и не одна неделя, Пока все планы, наконец, не переводятся на чистовики. Ведь внештатный и бесплатный сотрудник королевских музеев в Берлине имеет еще и свою основную работу и лишь в свободное время может заниматься посторонними делами, которые он охотно сделал бы главными.

Наконец, по прошествии нескольких месяцев, он погружает крупные находки на двуколку, запряженную буйволами, и везет их в Смирну к немецкому консулу доктору Люрсену. Все мелкие вещи и планы уже давно отправлены почтой и вызвали в Берлине бурю восторгов. Тем более что отправитель четко написал Курциусу: «До сих пор правительство еще не понесло никаких расходов, и все, что я собрал, предназначено для правительства и является его полной собственностью».

Можно было бы охотно и с благодарностью воспринимать последнюю часть этого письма, но Курциус точно знал, что первая его часть не совсем верна. Конечно, опытный Хуманн, умеющий обращаться с людьми, покупает произведения искусства во много раз дешевле, чем музеи, и зачастую продажная цена измеряется всего лишь чаевыми. Но помимо затраченного личного времени — оно так и останется затраченным ad maiorem patriae gloriam[32] — ему приходится платить рабочим, строить и оплачивать салазки, на которых он перевозил блоки и все крупные вещи из крепости к своему дому и потом в Смирну. Наконец, он же не миллионер, как Шлиман, а живет на свой заработок. (А Шлиман, размышляет Курциус, даже и не подумал подарить хотя бы одну маленькую вещицу из своих коллекций. Он все оставляет для себя!) Надо, следовательно, подумать, как посущественней отблагодарить Хуманна, потому что даже самые горячие выражения благодарности в письмах тут могут оказаться недостаточными. Но почему же Хуманн так великодушен, откуда у него такая широкая натура, отчего его щедрость превышает его возможности? Из чистой любви к делу? Из чистого патриотизма? И это тоже несомненно. Но не было ли у него других мотивов?

Ну, до поры до времени мы можем быть спокойны, ведь помимо неоценимых богатств, поступивших в антиквариат и отдел скульптуры, пребывание Хуманна в Малой Азии — самый крупный выигрыш. Хуманн выполняет каждое наше желание.