Боги и смертные: Современное прочтение мифов Древней Греции

Прошло три года. Каллисто поняла, что Аркад становится слишком резвым и шустрым, у материнской лапы его уже не удержать, и она с печалью в сердце оставила его у пастушьего поселения. Пастухи, разглядев в голеньком ребенке несомненную царскую породу и манеру держаться, отвели его во дворец. Там он и рос дальше.

Однажды уже взрослый Аркад, охотясь в лесу, повстречал Каллисто. Она узнала его с первого взгляда и от радости вновь позабыла, как выглядит. Поднявшись на задние лапы, она раскинула передние, чтобы заключить сына в объятия. Аркад в ответ прицелился в идущую на него страшную зверюгу копьем.

Испугавшись, что сейчас сделает сына матереубийцей, косолапая Каллисто неуклюжими скачками поспешила прочь, но Аркад, в котором проснулся охотничий азарт, кинулся за ней. Каллисто припустила бегом. В конце концов она выбежала на поляну, где стояла заброшенная хижина дровосека, и ринулась внутрь.

Почти нагнав медведицу, на поляну выбежал Аркад, но замер перед постройкой, узнав в «хижине» храм, который когда-то велел выстроить аркадцам Зевс. После завершения строительства он запретил любому живому существу входить внутрь – под страхом смерти. Добыча Аркада оказалась в буквальном смысле загнана в угол, и он мог легко пронзить медведицу копьем, не переступая запретный порог, тем более что убить ее будет угодно Зевсу.

Но, едва Аркад вновь поднял копье, Зевс наконец выполнил обещание, данное когда-то Каллисто. Он вознес перепуганную мать на небеса и превратил в звездную Медведицу, которая с тех пор вечно бродит вокруг Северного полюса. Сына же он вознес на небеса следом за ней и сделал Стражем Медведицы – теперь он ходит по пятам за своей матерью, словно охраняя ее.

{24}

Дафна и Аполлон

У Аполлона было множество удивительных талантов, о чем он не преминул сообщить обступившим его изумленным богиням, едва появившись на свет. Он завораживающе играл на лире, метко стрелял из лука, а еще возвещал смертным волю Зевса в головоломно загадочных формулировках.

И так же удивительно ему не везло в любви. Кто-то из тех, за кем он ухаживал, предпочитал ему других, кто-то выбирал Аполлона, однако позже изменял ему, кто-то просто погибал в результате какой-нибудь жуткой трагедии, которые, кажется, начинали грозить любому, кто ему приглянется.

Плохую службу Аполлону сослужила и привычка нелестно отзываться о способностях Вожделения – Эрота. Как и Аполлон, Эрот был вооружен луком и стрелами, только его оружие было меньше и проще, чем Аполлоново, богато украшенное золотом и слоновой костью. Но, несмотря на простоту, стрелял лук Эрота метко. Эрот не стремился поразить окружающих блеском и роскошью, ему важнее было поразить цель и вселить в сердца любовную страсть. Тут чем легче и незатейливее, тем удобнее.

Однажды Аполлон заметил Эрота, скучающего в уголке внутреннего двора в чертогах богов.

– Без дела сидишь? – спросил он. – Или просто закончились увальни, не поспевающие увернуться?

Эрот улыбнулся:

– Посмотрим, кто тут увалень.

И, едва Аполлон повернулся к нему спиной, Эрот украдкой вытянул из колчана две стрелы. Одну с золотым наконечником, пылающим, как пламя, а другую – со свинцовым, холодным, как смерть.

Первую он всадил Аполлону меж лопаток. Такой острой была эта стрела, что Аполлон даже не почувствовал, что она пронзила ему сердце.

Вторая стрела предназначалась Дафне, дочери речного бога Пенея. Ее Эрот выбрал неспроста: он надеялся свести счеты с двумя богами сразу. Дафна, как и Каллисто, примкнула к последовательницам Артемиды, а значит, как и Каллисто, дала обет целомудрия. Эрота давно злило это непреложное требование Артемиды – хранить девственность, поэтому теперь он заранее ликовал, предвкушая, как лишит богиню-охотницу одной из самых верных спутниц и заодно проучит Аполлона.

Собственно, стрела со свинцовым наконечником, убивающая влечение, в случае Дафны была ни к чему: девушка и так истово следовала завету Артемиды. Но, дополняя свинцовой стрелой золотую, поразившую сердце Аполлона, Эрот добивался, чтобы Дафна отвергла златокудрого красавца не только из-за обета, но и из-за того, что сочтет Аполлона отвратительным и мерзким. А учитывая, что Аполлон мнил себя самым неотразимым из богов, вот смеху-то будет, когда он получит отказ.

Дафна – пешка, на которой Эрот строил свою игру, – притягивала восхищенные взоры и без помощи его стрел. Она пленяла так, как часто пленяют дочери речных богов. Изящная и гибкая, на бегу она словно парила над землей, и ее длинные темные волосы струились шлейфом по воздуху. Она не завязывала их в узел на затылке, как Артемида и другие охотницы: узел стеснял ее, и она чувствовала себя будто в оковах. Поэтому Дафна оставляла волосы распущенными, и они лились по спине водопадом или развевались на ветру. Глядя на эти волны и переливы, ее легко можно было представить дома, в водах отцовской реки.